У меня украли полчаса, отметил Тезей.
Кто ж это у нас такой меткий? Такой предусмотрительный? «Лизимахи»? Будь они умнее, знай о камере заранее – расколотили бы еще перед тем, как начать глумиться над девчонкой. Что у нас в спецификации? Пометка «С», значит, скрытая. Сразу и не заметишь, а в темноте – и подавно. Запустили камнем наугад, от пьяной удали? Совпадение?
В совпадения Тезей не верил.
Девчонка? Если верить Влазису, она вернулась – кто, кто в это поверит?! – и словно с цепи сорвалась. Если у девчонки упала планка, если она взбесилась… Куда ей камеры бить? Тут холодный расчет нужен, а откуда взяться расчету, когда крышу снесло?
Прокручивая в голове ситуацию так и эдак, он развернул окно закончившей работу поисковой программы. В новостях – глухо. Никто из кекропольских аватаров вчера не погиб. Ну, или о его гибели еще не пронюхали репортеры. Новичок? Принял в себя обитателя цифрала, аватарнулся по первому разу – и сыграл в ящик? Стал аватаром давно, просто не зарегистрировался?
Запись. Полчаса, гори они огнем.
Сбой может быть не только механическим, но и программным. Имея полный доступ к «Аргусу» в активном режиме, можно организовать любую пакость. Дорисовать росчерк летящего камня: от настоящего не отличишь. Без проблем. Есть умельцы, но на каждого умельца есть другой умелец с левой нарезкой…
«Дед, я тут ролик нашел прикольный. Твой внук.»
Прогнав ссылку на запись через шифровальную программу, Тезей приложил ее к сообщению. Любой, кто прошел бы по ссылке без дешифровки, угодил бы на свежий клип «Вакханок» с пародийным садо-мазо. Клип был и вправду прикольный.
Новое здание Управления туристы принимали за храм античности после капитальной реставрации. Колонны, портики, барельефы, пятиметровая статуя Слепой на фронтоне. Любителей фотографироваться на фоне достопримечательности гоняли-гоняли, и в итоге плюнули: всех не перегоняешь. Вреда от снимков нет, а польза налицо: реклама доблестной полиции.
Ступени мраморной лентой хлынули за спину – Икар шел на взлет, набирал разгон. Полыхнули отраженным солнцем стекла в вертушке двери. Когда молодой констебль нырнул в прохладу холла, позади, замедляя обороты, еще крутился гигантский стробоскоп, плевался очередями солнечных зайчиков. Из высоких окон рушились потоки света, граненые и объемные. В них без числа роились пылинки. По контрасту с этим фейерверком затененные углы выглядели более сумрачными, чем на самом деле.