…Тут я встал из-за стола и пошел на кухню, чтобы подкрепиться печеньем с молоком, оставленными для меня мамой. Да, это был я, десятилетний, не по годам самостоятельный парнишка-прогульщик, который удирал из школы на 89-й улице и проходил девять кварталов до отеля «Андерсон», воображая сцены из гангстерских фильмов, «Пиноккио» и «Оливера Твиста».
Как понять, что вы актер? С чего начинается желание посвятить себя этому таинственному ремеслу? Описанная выше фантазия была лишь одной из многих, которые помогли мне пережить хаос моего детства. Являются ли детские фантазии исходной точкой актерства? Конечно, это справедливо не для каждого ребенка, но в моем случае было именно так. Ведь фантазирование – это и есть то, что делают актеры: они притворяются, они верят, они правдой лгут – Гарольд Клерман даже назвал так одну из своих книг. Актер должен сделать фантазии драматурга столь же цельными, важными и необходимыми для себя, как это происходило со мной в десятилетнем возрасте.
Я вырос в Верхнем Вест-Сайде, в 20–30-е гг., в период Великой депрессии. Мы сменили не одну меблированную комнату, в которой обычно были только кровать, стол, стул, постельное белье и полотенце. Общая ванная комната находилась в конце коридора. Отец с нами не жил, но иногда появлялся, и тогда они с матерью непременно ссорились. Помню, как они миловались, а потом устраивали друг другу сцены, доходило даже до драки. Приезжала полиция, и в итоге нас выставляли за дверь. Об отце я помню немногое: он носил широкие штаны и двуцветные ботинки и водил красный Nash с откидным верхом. Помимо всех прочих занятий какое-то время работал агентом по недвижимости, а во время нечастых визитов водил меня смотреть кинохронику и покупать одежду в S. Klein’s On the Square, давно уже закрывшемся универмаге на восточной стороне Юнион-сквер, где отоваривались те, кто победнее.
Мы скитались по всему Вест-Сайду, пока мама с тетей не нашли нам постоянное пристанище: две комнаты с кухонькой, на которой я впервые в жизни увидел холодильник. У нас даже были собственная ванная комната и телефон (!), подсоединенный к тому самому коммутатору в коридоре отеля «Андерсон». Моя мама Гертруда и тетя Салли – обе крохотного роста – смогли немного поправить наше материальное положение, получив места секретарей-машинисток. Помню, как мама раскладывала недельное жалованье по конвертам: на одном было написано «на аренду», на другом – «на еду», на третьем – «на трамвай». А на четвертом значилось мое имя, и в него всегда клали 25 центов.