А что же Америка? Никто не утверждает, что американская конституция ниспровергнута и президент близок к установлению диктатуры. Но уже некоторое время идет характерный римский переход. «Отцов-основателей» США вдохновляла трехчастная конституция Римской республики. Сенат, палата представителей и исполнительная власть вторят римской системе, где был аристократический элемент (сенат), народный (собрания плебса) и монархический (консулы). Повторяющимся мотивом американского политического анализа стало утверждение об угрозе, нависшей над идеалами «отцов-основателей».
Резонеры болезненно вещают, что «республика стала империей», и этот лозунг проник в подзаголовки дюжин современных высокопарных трактатов. Разумеется, у американцев нет явных имперских намерений, как у римлян. В американской политической мысли сильна традиция изоляционизма.
И Америка не занимает такого господствующего положения, как Рим. На протяжении веков Римская империя производила подавляющую часть мирового ВВП. Америка производит около 25 процентов, причем эта доля постоянно уменьшается. Америка – единственный мировой полицейский и отягощена соответствующими заботами и издержками. Жаль, что величайшая держава мира безнадежно завязла в Ираке. Интересно, видит ли кто-нибудь еще прискорбный намек в том, что две тысячи лет назад первоначальная мировая гипердержава потерпела одно из своих величайших и обескураживающих поражений именно в Месопотамии?
Американскому орлу грозит унижение в тех самых песках, где в 53 году до н. э. Красс потерял 20 тысяч убитыми, а 10 тысяч были захвачены в плен – вместе с орлами семи легионов.
Римской империи предстояло осознать ошибки, восстановиться и продолжаться еще несколько веков. Удастся ли это Америке?
Никто не вглядывался в дальнее зеркало Рима с бо́льшим энтузиазмом, чем британцы. Британские империалисты с одержимостью искали в римской истории обоснование своего поведения и схожесть опыта.
Британцам не нравились орлы (слишком по-французски), они предпочли имперских львов, ведь большая кошка также присутствовала в мыслях римских империалистов. Закончив свое величественное и тошнотворное уподобление пасынков Августа птицам Юпитера, Гораций обращается к новому сравнению и предъявляет льва, собирающегося съесть дрожащую козу.