Главными столпами Альфа-Вавилона стали прежде всего естественные выступы земной коры – Альпы и столпы—заводы, тянущиеся от недр земли к небесам, а также множество искусственных, колоссальных – вавилонских! – башен. За Урал, на холодный Восток протянулся Транссибирский тоннель, соединяющий главный полис с Промышленным отрогом, средоточием добычи полезных ископаемых и сырья для большинства заводов метрополии.
Создание Альфа-Вавилона заняло более половины столетия и велось одновременно в нескольких европейских государствах.
Основа, готовая для жилой застройки, была закончена в 1973 году. Все силы власть имущих были брошены на эту стройку: кто-то из них думал о новом шансе для человечества, кто-то мечтал наконец-то вырваться из того ада, которым стала Земля. Огромное количество рабочих для стройки и уже затем – для цехов будущего города – предоставила богатая человеческими ресурсами Российская империя.
Верхний город, возвышающийся над столпами, напоминал и Париж, и Санкт-Петербург, и Вену, и даже Венецию, в которой вместо воды – воздух, а вместо гондол – фуникулеры и механические экипажи, движущиеся по тросам и рельсам.
Элита всех стран за пару десятилетий переселилась на Вавилон, за ними потянулись прислуга, рабочие и им подобный люд, призванный обеспечивать существование других. Никто уже не думал и не беспокоился об оставленных странах, о людях, не нашедших себе места на Вавилоне.
Великий полис напоминал великолепный лайнер, корабль, отчаливший от бесплодного, истощенного берега и не знающий когда и куда он причалит в конце концов…
А пока новые вавилоняне продолжали наслаждаться плаванием. Посещали грандиозный синематограф «Иллюзион», скачки, а также новую Гранд Опера, превосходящую творение Гарнье размерами и роскошью.
Этот великолепный, блистающий огнями театр находился практически в самом сердце Альфа-Вавилона. Каждый вечер он наполнялся самой изысканной публикой: аристократы, буржуа, нувориши, политики и, разумеется, дамы полусвета.
Хэзер была частой гостьей Оперы, за ней постоянно была забронирована одна из лож партера, которую она, бывало, одалживала близким подругам.
В этот вечер Хэзер была особенно насторожена, на все приветствия отвечала коротко и сдержанно, но все же любезно. Заняв свою ложу, она будто бы непринужденно оглядывала зал, то и дело посматривая на ложу первого яруса с противоположной стороны – пока еще пустую ложу Вальтера Корфа.