Консул в недоумении:
– Он здесь, среди вас?
– И да, и нет, – отвечает священник.
– Что, он умер?
– Жив, да как будто и не жив… Почему бы вам не присоединиться к нам?
Во время этого разговора люди подходят ближе к карете.
– Мы очень спешим, – говорит консул.
Из толпы выходит Милутин, статный крестьянин лет пятидесяти.
Недалеко от него стоит молодая красивая женщина лет тридцати, с ней Йованка. Милутин предлагает консулу:
– Я вас отведу к Гавриле.
Крупный старик, рыжий, бородатый, копошится в воде, пытаясь вернуть в гнездо мельничное колесо. Наконец это ему удается. Это – Гаврила.
На лице его удовлетворение. Выходя из воды, он вдруг замечает Милутина, консула и графиню, стоящую несколько в стороне.
На дороге над мельницей стоит карета, запряженная лошадьми. За каретой сгущаются тучи. Начинает сверкать молния, слышен гром.
Милутин окликает старика:
– Гаврила, тебя тут люди спрашивают.
Гаврила, с которого ручьями льет вода, проходит мимо них, будто не замечая. Заходит на мельницу. Милутин и консул идут вслед за ним, графиня остается ждать их перед мельницей.
Раздается страшный удар грома, молнии сверкают все ярче. Графиня смотрит на небо. Она взволнована. Вскоре из дверей мельницы появляются Милутин и консул. Они с ног до головы в муке.
– Я же вас предупреждал, что он – сумасшедший, – говорит Милутин.
Вслед за ними выходит Гаврила, неся ушат, полный муки, замахивается на них. Снова раздается удар грома…
Гаврила будто впервые увидел графиню. Останавливается, как вкопанный. Дама делает несколько шагов по направлению к Гавриле:
– Я – Мария Вронская, сестра Алексея…
В этот момент вновь раздается удар грома, совсем близко. Кони вздыбливаются. Начинается ливень. Дождь хлещет по мельнице, по реке, и четырем силуэтам, стоящим под проливным дождем…
Ночь. Гроза. В свете молнии галопом скачут всадники. Из под копыт летят комья грязи, брызжет вода. Кони взмылены, крупы лошадей забрызганы грязью, всадники укутаны в плащи. Они въезжают в военный лагерь.
Посреди лагеря – проезд, слева и справа разбиты палатки. Тут и там – скорчившиеся фигуры солдат в плащах с капюшонами. От холода они укутались в одеяла. Их лица в отблесках костров едва различимы из-за дождя и капюшонов.
Костры похожи на факелы, которые существуют словно сами по себе, чтобы еще больше подчеркнуть ночную тьму. При блеске молнии на мгновение виден лагерь, солдаты, а потом все вновь погружается во тьму, лишь изредка в темноте мелькают отсветы костров.