Опять стоишь на линии огня…
Опять стоишь на линии огня…
Горят глаза, распахнуты ресницы.
В них тьма. В них отражение огня.
И что-то, что должно ещё случиться!
Напряжена, решительна, смела.
Вот-вот взорвешься, только словом тронь.
Любимого отмоешь добела,
Вновь вызывая на себя огонь.
Он молча смотрит, отрешенный взгляд,
В очередной раз – будто ни при чём.
Мы знаем, стопроцентно виноват,
Но прячется он за твоим плечом.
Любви приемлю яростный порыв,
Какая б ни была тому причина.
Хотя, потрясена сейчас, открыв:
С тобою рядом тряпка, не мужчина!
Чудесный город магией своей
Очаровал меня когда-то в детстве,
Жарой своей дал сердцу отогреться,
Принял в семью и подарил друзей!
Любовь всей жизни встретила я в нём.
Терпению и воле научилась,
Как дочь, как мать, как бабка проявилась,
Очаровавшись сказочным Кремлём…
В деревне тихо, молодёжи нет.
Лишь несколько дворов – еще жилых.
По вечерам в немногих окнах свет
И свадеб нет, гулянок озорных…
Ворчит старуха по привычке, дед
Идет курить привычно на крыльцо.
И будто времени теченья нет.
Как будто оно свернуто в кольцо…
Трещат в печи просохшие поленья
Ушла корову бабка подоить.
Дед докурил и, отряхнув колени,
Прилег вздремнуть и вытянулся в нить…
А бабка не сказать, чтоб горевала,
Как статуя сидела у окна,
Смотрела на покос и все вздыхала.
Могу поклясться, видела она,
Как молодой, с кудрявым чубом, парень
Точил косу с улыбкой на губах,
Закат, облитый яростным пожаром,
И как преодолела первый страх…
И понеслись малиновые ночи…
И вешней свадьбы колокольный звон…
В печи хлеба, из люльки лепет дочки…
Прошло перед глазами, словно сон…
И стала бабка странно молчалива,
Не слышно ее смеха с этих пор.
Как будто перестала быть счастливой,
Исчезли силы и былой задор…
В дому по-прежнему светло и чисто
Но замирала часто у окна,
Вдруг вспомнив – мужа взгляд добром лучился…
С портрета двое… в зеркале – одна…
Проведывала холмик на погосте…
За осенью настали холода.
Пришла, принарядившись, словно гостья,
И рядом задремала… навсегда…