Она села в кресло и задумалась. Ей есть о чем писать. В свои тридцать Зоя знала, что такое безответная любовь. Вернее, не совсем безответная. А вот в том, что любовь, сомнений не было.
Зоя снова открыла ноутбук и вгляделась в свое отражение в черном глянцевом покрытии экрана.
Не упускающие ни одной детали серые и оттого совсем невыразительные глаза. Не темные и не светлые, не прямые и не кудрявые, чуть рыжеватые волосы до плеч. По правде, они больше пушились, чем вились. Открытый высокий лоб. Не слишком изящный нос, к счастью, вовремя остановившийся в росте, не дотянувший до картошки и не испортивший лица. Тонкие губы, особенно верхняя. Хорошо, хоть зубы ровные, но мелкие – если широко улыбаться или громко смеяться, видна верхняя десна. Поэтому Зоя выработала привычку выражать радость сдержанно – так, чтобы не приходилось сильно открывать рот…
Но разве дело во внешности?
Зоя решительно захлопнула ноутбук.
Вовсе нет. В Зоином случае дело было в том, что ей всегда нравились как минимум непорядочные мужчины, если не сказать отъявленные негодяи. Да, к таким ее тянуло, словно магнитом.
Вот и Кренделёв…
Сначала он был любовью всей ее жизни, а потом стал болью всей ее жизни. Раной, которая никак не заживала, потому что с нее постоянно сдирали коросту. Как в детстве – с разбитых коленок.
«Яхонтовый мой… крендельков покушал, теперь отведай пирожков…» – внезапно пришла Зое на ум присказка Бабы-Яги из старого советского мультика про домовенка Кузю.
Она встрепенулась, взъерошила волосы и поставила ноутбук на низкий журнальный столик справа от кресла. Уже время обеда, а у нее с самого утра маковой росинки (кроме чашки чая с жалкими печениями) во рту не было.
Зоя спустилась в кухню и с надеждой распахнула холодильник.
Такой первозданной чистоты и пустоты ей видеть никогда не доводилось. Напрасно она понадеялась на Тамарины родственные чувства – в холодильнике мышь повесилась. На дне морозильного отсека, правда, нашлись какие-то целлофановые пакеты с непонятным застывшим содержимым – то ли рыба, то ли овощи, но Зоя не рискнула их трогать.
«Все-таки пельменная. Хотелось бы сэкономить», – натягивая ветровку в прихожей, думала Зоя. Ей, конечно, дали отпускные, но, во-первых, мизерные, а во-вторых, не стоило забывать, что через месяц, когда отпуск закончится, ей придется долго ждать аванса.