- Я не твоя. – Полина из всей его пламенной тирады выделила только последнюю фразу и поспешно отвернулась. Рука Титамира разжалась, выпуская прядь ее волос.
- В пророчестве написано, что не моя. – Печально заметил он. – А чья ты теперь? Кости? Или Олега? Ты уже сделала свой выбор?
- Какой выбор? Может мне еще монетку бросить? Ты говорил, что в Светлой Пещере, мы найдем артефакт, и он совершенно точно укажет на моего будущего мужа! Тогда я смогу выйти за него замуж и пророчество свершится, а я буду жить! И плевать мне на любовь и прочие чудеса! – Психанула Полина, поднимаясь на ноги. Титамир не удерживал ее больше.
- Жить с нелюбимым? – Уточнил он, тоже вставая и подходя ближе. Полина уперлась спиной в каменный склон оврага, неотрывно смотря на то, как Паук поднял ладонь, прикасаясь к ее щеке. Нежно поглаживая. Хотелось закрыть глаза и наслаждаться его лаской, но усилием воли Полина заставила себя встряхнуться.
- Просто – жить. Неважно с кем и как. – Отрезала она. – Браки по расчету распространены и на Земле. Чем Антилла хуже? – Титамир смотрел на нее во все глаза, словно не веря, что она могла такое сказать. Словно этими слова она предала его.
- А если артефакт предназначен не для того, чтобы указать твою истинную пару, а чтобы снять с тебя проклятие? – Вдруг бросил Титамир. – Тогда ты сможешь сама выбрать того, кого полюбишь и выйти за него… - Например, его? Вот дурак! Полина упрямо сжала губы:
- Если артефакт поможет снять проклятье, я сбегу на Землю и постригусь в монахини. У меня скоро начнется аллергия на слово «муж»!
- А на меня у тебя тоже аллергия? – Палец Титамира скользнул по щеке, очерчивая контур губ девушки.
10. Глава 9
- Отпусти. Нам нельзя… - Паук медленно склонился к лицу девушки, и она закрыла глаза, готовясь к самому нежному и романтичному поцелую в своей жизни, как за спиной затрещали кусты и послышались непередаваемые ругательства. Кто-то упал с оврага, как они недавно, и Паук вздрогнул, прикрывая Полину собой. Но вместо врагов Титамир увидел встрепанного деда в порванной холщовой рубахе, прикрывающей растянутые штаны, подпоясанные веревкой вместо пояса. О его появлении заявил и ужасный аромат перегара, что пер от деда так, словно тот не просыхал неделю.
- О, милуетесь, голубки? – Расплылся в улыбке дед. Полина наморщила носик.