– Чего ты там возишься? – подала голос
неугомонная Джил, – Что это у тебя? – Но увидев серый булыжник, сразу потеряла
интерес, – Выбрось и иди уже.
Не обращая внимания на недовольный
взгляд сестрички-змеи, я засунула камень в кармашек платьишка от лучших кутюрье
этого мира и только тогда подняла корзины. С трудом, кстати.
– Иду я, иду.
Дорога в село заняла не больше
получаса, но мне они показались вечностью из-за тяжёлых и жутко неудобных
корзин. Увидев из-за деревьев крыши домиков, я даже повеселела и заулыбалась.
Это заметила Джил, которая не переставая наблюдала за мной, как коршун за
желанной добычей.
– Улыбайся, улыбайся, сейчас тебе
матушка задаст.
Улыбнулась ещё шире. Сколько можно
пугать? Я никогда не видела смысла бояться раньше времени. Будет день – будет
пища.
Как следует рассмотреть новое место
жительства не удалось, потому что мы вышли прямиком к дому новых
родственничков. Не слишком большая – в два этажа плюс мансарда, – но очень
симпатичная и добротная таверна притулилась у самой дороги, которая вела
из чащи леса в посёлок.
Вместо того чтобы войти с чёрного
хода, мы почему-то обогнули по периметру территорию, огороженную забором, и
зашли в полупустой зал. Очень чистый и уютный – почти ресторанчик. С камином,
цветами на столах и деревянной барной стойкой.
Вокруг немногочисленных, но явно не
бедных клиентов порхали две женщины. Одна – очень симпатичная лет тридцати
пяти, с ярко-рыжими волосами, убранными наверх в увесистый пучок. Другая
постарше, со строгим, будто высохшим лицом. Наверное, это и есть матушка?
Увидев нашу недружную компанию,
рыженькая сделала знак рукой, приглашая куда-то вглубь таверны. Мы проследовали
в указанном направлении и очутились в просторной светлой кухне.
Я даже в наших деревнях никогда не
бывала и потому рассматривала обстановку с интересом. В центре кухни
расположился каменный очаг, над которым на толстых железных прутьях висели
котлы с булькающим варевом и жарилась подвешенная за ноги тушка какого-то
животного. Второй очаг чуть поодаль выглядел более привычно – как обычная
деревенская печь. На ней скворчала одинокая сковородка с неизвестным, но вкусно
пахнущим содержимым. По разным концам длинного разделочного стола суетились ещё
две дамы, обе уже преклонного возраста. Закопчённые стены щеголяли кухонной
утварью, пучками кореньев и связками засушенных плодов, полки ломились от
баночек – пустых и полных. Чуть дальше я заметила приоткрытую дверь в кладовую,
уставленную бочонками и другими продовольственными запасами.