— Полечка, девочка, нам нужно срочно поговорить, это очень важно. Только не волнуйся раньше времени, пожалуйста, — и я, конечно же, начинаю сразу же волноваться. Я вообще не понимаю, какого чёрта врачи произносят эту дурацкую фразу! Как будто в институтах они проходят специальный курс под названием «Как заставить пациента нервничать ещё больше».
— Что-то с моими анализами? — спрашиваю я, и чувствую, как моя нижняя губа начинает предательски подрагивать.
— Ты не переживай. Просто приезжай ко мне в клинику. Прямо сейчас, — «успокаивает» меня мой доктор, и я понимаю, что теперь у меня уже подкашиваются ноги.
Минуя все эти треклятые пробки ранней осени, я почти долетаю до медицинского центра доктора Тарасова, где он ждёт меня в своём кабинете с чересчур участливым и добрым видом, отчего мне становится окончательно не по себе.
— Присаживайся, девочка, — приглашает он меня, и сразу же спрашивает: — Воды? Чаю? — и, не обращая внимания на мой отрицательный ответ, звонит по своему телефону: — Принесите воды, пожалуйста, с газом. Потом несколько секунд разглаживает свои папки на столе, и, словно решившись, наконец, продолжает: — Полина, в прошлый раз мне не понравились твои анализы крови, и я отправил тебя на повторную сдачу, — он вздыхает, делает передышку, и выпаливает: — По всем признакам у тебя острый лейкоз крови. Но я до сих пор сомневаюсь в правильности этого анализа, потому что показатели слишком высоки для этой стадии и твоего общего самочувствия, поэтому нам надо будет обследоваться более тщательно…
— Подождите, — бормочу я онемевшими губами, которые словно обкололи лидокаином. — Что значит лейкоз?
— Рак крови, — поясняет мне доктор Тарасов, и я чувствую, как слезы двумя обжигающими дорожками бегут по моим щекам. — Подожди плакать, — старается меня успокоить дядя Ваня, и пытается меня напоить водой, которую только что занесли к нему в кабинет: — Выпей, успокойся, я же говорю, это всё ещё неточно.
— Неточно? — лёгкая тень надежды касается моего сознания. — Скажите, дядя Ваня, а как часто врачи ошибаются? Как часто анализы врут?
— Ну, — тянет Иван Тарасов, — в принципе, с этим анализом часто бывает путаница.
— А в вашей клинике уже были подобные ошибки? — осеняет меня внезапная догадка.
— В моей клинике — ни разу, мы работаем только с самыми проверенными диагностическими центрами и только со швейцарским оборудованием, — с гордостью отвечает доктор Тарасов, но спохватывается, увидев мои полные слёз глаза. — Полин, не переживай ты так раньше времени! Я позвал тебя специально одну, чтобы обсудить с тобой это наедине! — объясняет он мне. — Потому что в нашем контексте, — мямлит он, — я не имею права скрывать результаты анализов и диагнозы от второй стороны, — и я понимаю, что его сейчас беспокоит не только моё здоровье, но и возможный срыв брачной сделки, если вдруг дело не выгорит.