.
Бухарестский мир был крупнейшей победой русской дипломатии. Из рук Наполеона был выбит важный козырь. России не нужно было вести войну на двух фронтах. Это хорошо осознавалось в Петербурге. Еще до заключения мирного договора Александр I писал Кутузову: «Величайшую услугу вы окажете России поспешным заключением мира с Портою… Слава вам будет вечная»[37]. Эту услугу оказал России Кутузов.
В то время как Кутузов вел переговоры в Бухаресте, у Александра 1 возник план использования славянских народов Балкан, а также венгров для борьбы против Австрии и Франции. План этот состоял в том, чтобы, заняв Боснию. Далмацию, Кроацию, составить ополчение из славянских народов, подкрепить его русскими регулярными войсками и направить сначала на Триест, чтобы установить связь с английским флотом, а затем – в Тироль для соединения с тирольцами и швейцарцами. Отправляя на Дунай адмирала П. В. Чичагова, Александр поручал ему не скупиться на обещания славянам. В данной Чичагову инструкции говорилось: «Все, что может возвысить дух славянских народов, должно быть употреблено главнокомандующим, как-то: обещания независимости, восстановление славянского царства и прочее»[38].
Когда войска Наполеона уже вторглись в Россию, Чичагов предложил царю занять Константинополь[39]. Однако Александр не решился на это. «Вопрос о Константинополе, – писал он Чичагову, – может быть отложен до будущего времени. Как только наши дела против Наполеона пойдут хорошо, мы будем в состоянии тотчас же возвратиться к нашему плану относительно турок и провозгласить тогда или славянскую, или греческую империю»[40].
Вскоре в связи с изменившейся обстановкой Александр I написал Чичагову из Москвы: «Отложим наши предприятия относительно Порты. Подумаем о том, чтобы все наши средства (направить) против великого врага, с которым нам предстоит бороться. Направьте все ваши силы к Днестру и оттуда на Дубно. Там вы будете подкреплены всею армиею Тормасова и корпусом Ришелье; таким образом составится армия в 8 или 9 пехотных дивизий и в 4 или 5 кавалерийских, и тогда вы будете в состоянии перейти в наступление или на Пинск, или на Люблин и Варшаву. Подобное движение поставило бы надвигающегося на нас императора Наполеона в затруднительное положение и могло бы придать делам совершенно иное направление. Покончив с Наполеоном, мы сейчас же возвратимся назад, но тогда уже не для того, чтобы создать славянскую империю»