.
Докладывая о мерах, принятых военным министерством по реализации утвержденных предложений, Барклай-де-Толли еще раз подчеркнул, что его оборонительная система предусматривает не только оборону, но и наступление. В связи с этим было приступлено к приведению в боевое состояние крепостей, расположенных на Западной Двине, Березине и Днепре, и заполнению баз «для главных запасов военных потребностей». Военное министерство провело ряд рекогносцировок силами офицеров квартирмейстерской части[118]. Полученные материалы были сведены воедино, и на основании этих данных в середине сентября 1810 г. Вольцоген представил свои соображения Барклаю-де-Толли[119]. Он предлагал в случае наступления противника отойти с боем в глубь страны и опереться на линию крепостей, созданных по Западной Двине и Днепру. «Сопротивление, которое окажут крепости, подаст возможность выиграть время для совершения сильной диверсии в тылу неприятеля… Способ наших действий должен состоять в том, чтобы, отступая с тою из армий, против коей направятся главные силы противника, из одной крепкой позиции в другую, удерживая и ослабляя его постепенно, направить в то же время ему в тыл другую нашу армию, действовать партизанскими отрядами…»[120]
Предположения Вольцогена, таким образом, подкрепляли соображения Барклая-де-Толли, что и послужило основанием для окончательного утверждения последних.
Происшедший в конце 1811 г. поворот в политике повлиял на разработку стратегических планов. Русское правительство приняло предложение Пруссии заключить с ней союз. Подписанная в октябре 1811 г. конвенция предусматривала совместные действия обеих держав против Наполеона[121]. В это время в Петербурге возникла идея превентивной войны. Сторонники наступательной войны исходили из того, что необходимо предотвратить использование Наполеоном сил и средств Центральной Европы и начать борьбу с ним при помощи Пруссии, Польши и Швеции. План предусматривал развертывание русских войск непосредственно у границ и энергичное наступление к Одеру, который должен был стать демаркационной линией.
Однако этот план не был утвержден. Он лишь свидетельствовал о том, как писал позднее Барклай-де-Толли, что «Россия уже в 1811 г. была в совершенной готовности противостоять алчным намерениям Наполеона. Армия была уже в совершенной готовности к выступлению для предупреждения Наполеона, врага нашего»