– Арон с катушек съедет, когда увидит тебя, – говорит Дара. У нее есть необъяснимая способность выдергивать мысли из моей головы и заканчивать их, словно она распускает какой-то невидимый свитер. – Один взгляд на тебя, и он напрочь забудет про свою секту.
Ариана прыскает.
– В последний раз говорю, – начинаю я, – Арон не состоит ни в какой секте.
С тех пор как Арон был выбран на роль Иисуса в нашей рождественской пьесе (в первом классе), Дара уверена, что он религиозный фанатик и поклялся хранить девственность до свадьбы. Это убеждение в ее голове подкрепляется еще и тем фактом, что мы вместе уже два месяца, но так и не продвинулись дальше «второй базы».
Думаю, ей даже не приходило в голову, что проблема может быть во мне.
Когда я думаю о нем, о его длинных темных волосах, о том, как от него всегда немного пахнет жареным миндалем, даже после игры в баскетбол, что-то сжимается у меня в животе, наполовину больно, наполовину приятно. Я люблю Арона. Люблю.
Просто недостаточно сильно.
Мобильник Дары снова начинает вибрировать. На этот раз она хватает его и со вздохом убирает в маленькую сумочку с рисунком крошечных черепов.
– Это тот парень, который… – начинает Ариана, но Дара быстро шикает на нее.
– Что? – Я оборачиваюсь к сестре, чтобы развеять внезапно возникшие подозрения. – Что за большой секрет?
– Ничего, – отвечает она, бросая на Ариану суровый взгляд.
А потом оборачивается ко мне, улыбаясь. Такая красивая. Девушка, которой хочешь верить, за которой хочешь следовать. Девушка, в которую хочешь влюбиться.
– Пошли, – говорит она, стискивая мою руку до боли в пальцах, – Паркер ждет.
Внизу Дара заставляет меня помочь Ариане прикончить последние пару глотков ее коктейля, отвратительно теплого и полного мякоти, зато, по крайней мере, в груди у меня разливается тепло и настроение улучшается.
Затем Дара открывает маленькую металлическую коробочку и достает оттуда круглую белую таблетку. Мгновенно мое хорошее настроение исчезает.
– Хочешь? – спрашивает она, поворачиваясь ко мне.
– Что это такое? – спрашиваю я, хотя Ариана тоже протягивает руку за таблеткой.
Дара закатывает глаза.
– Мятные пастилки, глупышка.
Она показывает мне язык, и я вижу, как на нем медленно тает мятное драже.
– И поверь, тебе они тоже нужны.
– Да, точно, – соглашаюсь я, но руку не протягиваю. Приятное тепло возвращается.