– Леша, неудобно. Зачем? – вмешалась бабушка. – Мы и сами справимся.
– Анфиса Леонидовна, я понимаю, что справитесь, но мне спокойнее будет, – возразил Пряников. – Я на работе целый день, света белого не вижу. А тут и пригляд будет, и накормите его вовремя, а то он так и будет до вечера голодный бегать. С этим делом сейчас совсем нет времени…
Участковый замолчал, поймав предостерегающий взгляд деда. Васька покраснел и уткнулся в тарелку. Я же решила, что, если от трудотерапии не отвертеться, по крайней мере Васька будет под рукой, и можно его разговорить.
Я старалась есть как можно медленнее, надеясь, что приказ деда превратится в шутку. Злата и Сеня, отнюдь не мечтающие о работе на солнцепеке, последовали моему примеру. До конца обеда мы сидели как мышки, старательно изображая воспитанных, культурных детей на радость бабушке. Но, к сожалению, когда допили чай, дед дал нам четверть часа на отдых, после чего велел переодеться во все старое и выходить на улицу.
* * *
От непривычной работы ныло все тело. Поздно вечером, упахавшись, словно рабы на галерах (Сеня так сказал, но я не была уверена, что знаю, что такое галеры), мы поужинали и разошлись по комнатам. Злата уверяла, будто настолько устала, что не будет есть. На самом деле все было сказано из желания вызвать у родителей сочувствие. Однако своей цели Злата не добилась. Родители вернулись домой усталые и злые, на жалобы старшей дочери отреагировали вяло. Мама промолчала, а отец заявил, что трудиться полезно.
– Только, видимо, не в нашем случае, – произнесла мама каким-то трагическим голосом.
Пока старшая продолжала канючить, я благоразумно промолчала, сообразив, что у родителей неприятности на работе, и, скорее всего, из-за этого им не заплатят. А значит, наши шансы вернуться в город равны нулю. Хотя я возвращаться не хотела. Зачем? Передо мной маячила неразгаданная тайна. Что до Златы, она вообще не имела права жаловаться, так как сделала даже меньше меня. Дедушка показал нам, как выглядит куст картофеля и чем отличается от сорняков, как его окучивать, поделил огород на три части и откланялся. Привычный к такой работе Вася начал тюкать тяпкой в сухую землю, я старалась от него не отставать. Сеня, мрачный и злой, быстро освоил нехитрую премудрость и легко нас обогнал. Злата же, пару раз ударив тяпкой по траве, заявила, что ей слишком жарко и она может сгореть на солнцепеке, а модельеры предпочитают бледных манекенщиц. Сестра отползла в тень, сделала несколько селфи и прилегла на травку. Она могла так пролежать до вечера, но Сеня, увидев, что Злата бездельничает, надергал крапивы и принялся гоняться за ней по огороду, требуя «не филонить» страшным голосом. Мы с Васькой были предоставлены сами себе, поэтому я успела расспросить его о таинственном кладе. Вечером, когда я отправилась спать, мысли жужжали в голове как потревоженные пчелы. Злата, которой все же пришлось потрудиться, уже спала. Я легла в свою постель, закинула руки за голову и, глядя в темный потолок, стала размышлять.