– Как левшу меня даже не допустят к конкурсу.
– Как левшу Монжюссо и в наше время. Как левша Бонвиль, живущий в другом времени, будет драться левой рукой.
– Как школьник.
– Как тигр.
Облако снова вспенилось, заглотало режиссера и растаяло. Бонвиль повернулся к спешившимся всадникам.
– Перекиньте его через стену. – Он указал кивком на лежащего позади Зернова. – Пусть Савари сам выхаживает его.
– Стойте! – крикнул я.
Но острие шпаги Бонвиля уткнулось мне в грудь.
– Позаботьтесь о себе, – назидательно произнес он.
А Зернов, даже не вскрикнув, уже перелетел через стену.
– Убийца, – сказал я.
– Ничего ему не сделается, – усмехнулся Бонвиль, – там трава по пояс. Отлежится и встанет. А мы не будем зря терять времени. Защищайтесь. – Он поднял шпагу.
– Против вас? Смешно.
– Почему?
– Вы же Монжюссо. Чемпион Франции.
– Вы ошибаетесь. Я Бонвиль.
– Не пытайтесь меня обмануть. Я слышал ваш разговор с режиссером.
– С кем? – не понял он.
Я смотрел ему прямо в глаза. Он не играл роли, он действительно не понимал.
– Вам показалось.
Бесполезно было спорить: передо мной стоял оборотень, лишенный собственной памяти. За него думал режиссер.
– Защищайтесь, – строго повторил он.
Я демонстративно повернулся к нему спиной:
– С какой стати? И не подумаю.
Острие шпаги тотчас же вонзилось мне в спину. Неглубоко, чуть-чуть, только проткнув пиджак, но я почувствовал укол. И главное, ни минуты не сомневался, что шпага проткнет меня, нажми он сильнее. Не знаю, как поступил бы на моем месте кто-нибудь другой, но самоубийство меня не привлекало. Драться с Монжюссо было тоже самоубийством, но ведь шпагу обнажил не Монжюссо, а левша Бонвиль. Сколько я выстою против него? Минуту, две? А вдруг больше? Чем черт не шутит.
– Будете защищаться? – еще раз повторил он.
– У меня нет оружия.
– Капитан, вашу шпагу! – крикнул он.
Черноусый, стоявший поодаль, бросил мне свою шпагу. Я поймал ее за рукоятку.
– Хорошо, – похвалил Бонвиль.
Шпага была легкой и острой, как игла. Привычного для меня пуандаре – наконечника, прикрывающего обычно острие спортивного оружия, – на ней не было. Но кисть руки прикрывалась знакомой мне отшлифованной сферической гардой. Рукоять тоже была удобной; я взмахнул клинком и услышал свист в воздухе, памятный мне по фехтовальной дорожке.
– Л’атак де Друа, – сказал Бонвиль.