Маша Медник обернулась и раздражённо
потребовала:
— Да отпусти ты его уже! Пусть
проваливает!
Василь ничуть не менее раздражённо
буркнул:
— Вот ещё!
Я потянул Антона за руку, тот
заупрямился, чем окончательно взбесил. Миндальничать я не стал и
поднял револьвер.
— Ну, как знаешь! — угрожающе
произнёс, радуясь про себя тому обстоятельству, что не удалось
закрутить роман с Маринкой.
Точно ведь не сумел бы в противном
случае сохранить беспристрастность! И непонятно даже, потянул бы
палец спусковой крючок сам собой — без веской на то причины или же
помешала бы выстрелить в нужный момент мысль о собственной
предвзятости. Ни то, ни другое никуда не годилось, мне и сейчас
непросто было эмоции в узде держать.
Наставленный револьвер заставил
Антона одуматься, но особо шустрей шевелить ногами он не стал,
пришлось вновь дёрнуть его.
— Живее!
Василь вдруг остановился и вскинул
руку.
— Тише!
Только — поздно! Вспыхнул, ослепил
глаза прожектор, следом знакомо рыкнул мощный движок, из переулка
выкатилась тёмная громада броневика, его башенка слегка довернулась
и прямо на нас уставился спаренный пулемёт.
Я укрылся за Антоном, прекрасно
отдавая себе отчёт, что заскочить в подворотню попросту не успею. И
на сверхспособности уповать тоже не стоит — потенциал практически
на нуле, даже себя прикрыть не смогу, о других и говорить
нечего!
— Двойной экран! — коротко бросил
Василь подруге, но сотворить защитную конструкцию они не успели.
Просто не пришлось.
— Чего встали?! Бегом сюда! —
крикнули нам от броневика.
Погас слепивший глаза прожектор,
стала видна нарисованная на борту грузовика белая полоса, и я
судорожно сглотнул. Монархисты!
Броневик, грузовик с прожектором на
треноге в кузове, человек шесть в штатском — все, как водится, с
белыми нарукавными повязками.
Это мы удачно на них налетели. Это
нам здорово повезло. Как утопленникам примерно, ага…
Антон попятился, попытался скинуть
мой блок, и я шепнул ему на ухо:
— Пасть разинешь — сам тебя положу! —
А после уже во всю глотку гаркнул: — Шагай, падаль!
Ну да — раз уж нас приняли за своих,
грех этим обстоятельством не воспользоваться.
Василь и Машка замешкались, но не из
страха или нерешительности, просто решили пропустить меня вперёд,
ведь пленный вохровец — это наглядное доказательство нашей
принадлежности к стану мятежников, пусть полюбуются. Нам бы только
к броневику вплотную подобраться…