Бивший короткими очередями водитель
начал спускаться, я забросил руку командира группы на плечо,
взгромоздил его себе на спину и поволок вниз. Вновь грохнуло,
лестница содрогнулась, но я не упал, устоял на ногах.
На первом этаже Василь обогнал меня и
первым сунулся наружу, крикнул:
— Чисто!
На пару с ним мы потащили Грина к
перекрёстку, за который успели отступить остатки разбитой
автоколонны. Водитель рванул следом.
Тут и там громыхало, над нами неслись
росчерки трассеров, изредка из всеобщей какофонии выбивался
пронзительный свист и щелчок пули о брусчатку. Проезд оказался
перегорожен объятым пламенем грузовиком, под лязг стальных треков о
брусчатку из-за него выдвинулся танк, пальнул куда-то нам за спину
и уполз обратно. Вторая боевая машина выдвинулась из арки. И снова
— выстрел!
Крупнокалиберные пулемёты
беспрестанно стегали по стенам домов, отгоняя от окон засевших
внутри мятежников, где-то дальше по улице спешно разворачивались
артиллерийские орудия. Мы уже проскочили перекрёсток, когда за
спиной гулко ухнуло и угол дома обрушился, будто в него угодила
авиабомба. Меня продрало помехами, но даже так ясновидение уловило
приближение катившего по улице энергетического вала. На пересечении
двух улиц тот налетел на выставленный нашими операторами барьер и
развеялся переливами северного сияния, а следом ударил пламенный
луч вроде тех, коими институтские пирокинетики сбивали нихонские
бомбардировщики. Этот располовинил остов грузовика, но укрывавшийся
за ним танк не достал — будто наткнулся на незримую линзу и
отклонился, уткнулся в кровлю соседнего здания легко вспорол её и
лишь после этого погас.
Беспрепятственно проскочив наш
передовой заслон, мы юркнули в первую попавшуюся подворотню и
уложили Грина на скамейку.
— Живой?
— Пульс есть, — подтвердил
Василь.
— Его б к врачу, — заметил водитель,
уселся на верхнюю ступеньку крылечка чёрного хода, дрожащими руками
достал из мятой картонной коробки папиросу и принялся ломать одну
спичку за другой, безрезультатно пытаясь их зажечь. — Или хотя бы
холодный компресс сделать!
Мысль показалась вполне здравой, и я
зачерпнул пригоршню снега, приложил её к немалых размеров шишке на
лбу оперативника. Потом уселся рядышком и шумно выдохнул. Мне было
нехорошо.
Во двор забежали пехотинцы, без затей
вынесли запертую дверь и заскочили в дом, затопали тяжеленными
солдатскими ботинками по лестнице чёрного хода. На улице мощно
рявкнуло одно артиллерийское орудие и сразу второе, начали хлопать
миномёты. Из соседнего квартала донеслись отголоски взрывов.
Оставалось лишь надеяться, что мятежникам хватило совести выгнать
жильцов из квартир.