– Я никому не делаю комплименты, слишком много чести.
Полные губы постепенно растягиваются в улыбке, обнажая ровную
линию жемчужных зубов. Наверное, со временем у меня возникнет
желание нарисовать ее в карандаше. Однако язвительность в бархатном
голосе и горечь, оставшаяся после его слов, портят впечатление от
внешней красоты.
Что я тебе сделала, Дан?
– В общем, я извинился. Ко мне в комнату не заходи, по всем
вопросам обращайся к прислуге, матери или отцу, но не ко мне.
Сделай вид, что меня не существует, а я не стану приставать к
тебе.
После своей тирады «Дан» молча уходит из моей комнаты,
превращаясь в расплывчатый силуэт вдалеке. Дверью не хлопает,
аккуратно закрывает, оставляя меня наедине с напряжением в комнате.
Вот и приветствие от сводного братца. Класс.
Как мне вернуться в столовую? Может, не стоит? Данечки там нет,
и меня не будет. Не хочу больше позориться. В своей старой комнате
я чувствовала безопасность и спокойствие, а здесь все сквозит
напряжением.
Возможно, мне удастся немного порисовать. Здесь ведь есть выход
на балкон. На улице темно и холодно, но я люблю ночь: она не давит
на глаза. А прохлада не обжигает кожу.
– Я предупреждал тебя, Даниил. Пора включаться в дело, –
требовательно произносит отец своим стальным голосом. Он включает
его только в двух случаях: когда играет роль строгого начальника и
когда меня нужно отчитать. Сейчас эти ситуации совпали. Комбо.
– Что ты предлагаешь? Звонить тренеру и уволиться накануне
чемпионата?
– Компания нуждается в хорошем специалисте. Или ты зря
заканчивал университет в Лондоне?
Как же он любит попрекать меня образованием, а меня это дико
бесит. Я вернулся пару лет назад, а он уже успел распланировать за
меня всю мою жизнь. Как будто его винодельня не выстоит без меня.
Только папа не учел, что в университете я играл за сборную команду
и выбил себе билет в светлое будущее. В Лондоне меня не приняли ни
в один клуб, а наши соотечественники рассмотрели мою кандидатуру.
Теперь я нападающий и защищаю честь страны.
Неужели папа не понимает, как футбол важен для меня?
– Придется совмещать, у тебя нет выбора.
– Выбор есть всегда.
– Не веди себя, как буйный подросток. Тебе двадцать пять, –
железные нотки отцовского голоса пробираются в каждый уголок
просторного кабинета, но я стойко выдерживаю напряжение и
немигающий стальной взгляд, направленный на меня. – На прошлой
неделе ты вел себя очень грубо с Мартой и Эльзой.