Колин почувствовал, что еще немного, и он потеряет над собой контроль, рухнет в бездну, из которой его мозг никогда уже не выберется. И тогда, чтобы удержаться, он стал читать стихи:
Скажи, улетает ли иногда твое сердце, Агата,
Далеко от черного океана отвратительного города
К иному океану, где блестит девственная чистота,
Синева, прозрачность, глубина?
Скажи, улетает ли иногда твое сердце, Агата?
Ритм стихотворения успокаивал. Он помнил эти строки с юности, со времени учебы и продолжавшейся несколько недель любви с веселой, может быть, немного даже слишком веселой, рыжеволосой Хейли, дочерью декана. Тайная страсть превратилась в большую любовь. Но внезапно она сказала, что уезжает. Он ничего не понял, стал ее расспрашивать, даже расплакался. После их разрыва стихотворение Бодлера показалось ему подходящим к его ситуации. Тогда он стал заучивать и другие, как будто слова могли помочь залечить душевные раны, принести утешение, которое ему не могли дать люди.
И вот теперь, закрыв глаза, Колин продолжал:
Смерть утешает – увы! – и заставляет жить.
Она – цель жизни и единственная надежда,
Которая, как эликсир, нас бодрит, и опьяняет,
И придает нам мужество идти своим путем до самого вечера.
Эти слова, как ему казалось, защищали его от внешнего мира. Требуемая сосредоточенность закрывала его мозг, не давая ему бредить. Никакого эха, его голос гасили стены. Через полчаса он остановился и стал слушать свое дыхание, которое опять участилось, мозг принялся строить различные сценарии смерти: утопление, удушение, от обезвоживания, отдание на съедение зверям. В памяти возникли картины службы в Югославии, образы всех этих бредущих по дорогам жертв невыносимых мучений – женщин и мужчин, которым он ничем не мог помочь. Даже если он очерствел, военное прошлое не отпускало. Он хотел разбить голову о стену, чтобы прекратить свое заточение. Ему необходимо было большим физическим усилием освободить от мыслей голову. Он сел рядом с кроватью, немного возвышавшейся над полом благодаря привинченным к нему металлическим ножкам, зацепился пальцами ног за нижний край матраса и начал упражнения по разработке пресса. Сериями по десять. Уже на второй серии он почувствовал боль, но не стал обращать на нее внимания. Он хотел устать, надеясь, что затем найдет отдых. Наконец он рухнул. Боль разлилась по нижней части спины, и он долго лежал неподвижно. Тело ныло, дыхание было учащенным. Он не считал, сколько сделал упражнений, но понимал, что их было слишком много для университетского профессора, каждую неделю напоминавшего себе, что надо бы снова начать заниматься спортом, но так и не начавшего. Не вставая, он ухватился за кровать, сумел на нее забраться и лег.