– Дилан снова сказал, что мне нужно принять условия отца, закопать топор войны и просто жить дальше. – Она закусила губу и покачала головой. – Мне нужно было поговорить с Эваном. Разобраться. Знаешь, что он сказал? Дескать, мне нужно осепе-ниться. Сидя в моем кресле, в моем кабинете. Ты можешь в это поверить?
Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Джек выудил из внутреннего кармана платок и вложил ей в руку.
Анжелика вытерла лицо.
– Никак не могу смириться с тем, что отец мог состоять в сговоре с Эваном. И неужели Эван мог подставить нас двоих?
Джек хотел обнять ее. Но Анжелика не нуждалась в сочувствии. Ей требовалось только немного помочь. Джек подался вперед.
– Эван прав.
Анжелика метнула в него непонимающий взгляд:
– Что, прости?
– Тебе действительно нужно взять себя в руки. Нельзя позволять эмоциям влиять на твои решения.
– Просто иногда я начинаю сомневаться в том, что мы поступаем правильно. Стоит ли оно того?
– Ты действительно думаешь, что должна отказаться от своего наследства, потому что этого не одобряют Саймон и Дилан? Саймон никогда не был близок к Грегори. Он существует сам по себе, тем не менее по завещанию получил двадцать пять процентов «Ласситер медиа». А Дилан счастлив, потому что ему отписали контрольный пакет акций «Ласситер гриль групп». Есть еще ты. Плоть от плоти Грегори. Объясни, как получилось, что у тебя лишь жалкие десять процентов, тогда как человек, которому ты доверяла настолько, что собиралась связать с ним свое будущее, имеет контрольный пакет акций. – Джек зло ухмыльнулся. – Меня вовсе не интересует, поддерживают ли тебя братья. Твое должно стать твоим.
Анжелика часто заморгала, будто в глаза попала дорожная пыль.
– Я сильно скучаю по отцу, – призналась она. – Так хочется поговорить с ним сейчас. Позволить ему со всем этим разобраться. Я разрываюсь между желанием отказаться от борьбы, но в то же время глубоко возмущена тем, что он опозорил меня и причинил боль. Я много работала, ела, спала и просыпалась с мыслями о ней. – Она проглотила ком в горле. – Очень устала.
Джек почти застонал. Он ценил дружбу Грегори, но, если б тот был жив и сейчас стоял перед ним, не колеблясь, ударил бы его в челюсть. Будь проклята их сделка.
Анжелика снова приложила платок к щеке:
– Я просто размазня.
– Я никогда бы не поддержал нюню.