Или я стал привидением?
– Нет, болван! Хотя это было бы очень кстати. – зло прорычал
мастер Вафу.
– Что прикажете делать, господин? Может придать ему более
привычную позу для проведения водных процедур? – спросил Морис.
– Нет, хочу чтобы он сам увидел, когда я его достану. Отойди-ка
назад.
Тут мастер Вафу принялся с нарастающей скоростью воспроизводить
нечленораздельные звуки вперемешку с белым шумом, щелчками и
присвистами, и наверняка ультразвуком. Это был его знаменитый
нейро-лингвистический взлом. Что-то вроде программного кода,
загружаемого в объект воздействия посредством звуковых колебаний и
ментальных импринтов.
Шира Довафу, или просто Вафу, как я его называю — один из
величайших (по его собственному скромному мнению) нейрошаманов
современности. Раньше их называли техномагами, но термин не
прижился, поскольку ничего магического в нейролингве нет, да и сами
шаманы обижались, когда их называли повелителями умной техники.
Впрочем, часть правды в том была. Нет такого прибора, который
мастер Вафу не смог бы себе подчинить. А если учесть, что почти
каждый в кластере Совета Пятидесяти чипирован, то можно сказать,
что все мы — потенциальные марионетки нейрошаманов.
Но на кого Вафу направил свою силу в этот раз?
Через секунду мой позвоночник пронзила невыносимая боль и я
начал догадываться. Тьма исчезла. Мерцавший вдалеке экранчик
многофункционального браслета стал стремительно приближаться и
увеличиваться в размерах. Миг — и он навис передо мной как
гигантский оконный экран, где все пиксели были размером с мою
голову, а в промежутках между ними можно было просунуть палец.
Глаза жгло от их сияния, но отвернуться я уже не мог.
Вафу продолжал строчить как пулемёт, а с гравитацией происходило
что-то неладное.
Я всё ещё стоял, но понял, что лежу. Ноги вместе с полом под
ними взлетели куда-то вверх, а спина оказалась внизу. Затылок
упёрся в холодную гладкую поверхность. Плечи сдавило с обеих
сторон.
Ещё я понял, что моя одежда влажная. И вообще стало как-то
непривычно холодно.
Последними моё сознание заполнили звуки. Ударили по барабанным
перепонкам как кувалдой в здоровенный медный гонг, и характерную
вмятину там оставили. Не в гонге, в перепонках.
С последним словесным вывертом мастера Вафу я окончательно
пришёл в себя и отнял левую руку с браслетом от лица.