Сглатываю мешающий ком в горле и моргаю, пытаясь прогнать
собравшиеся слезы. Мне до сих пор больно от ее предательства.
Прошло столько времени, но, если возвращаюсь к этому событию,
или что-то напоминает о ней, все нутро режет, рвется,
выворачивает, и легче сдохнуть, чем пережить этот приступ.
Останавливаю машину у «Вимоса», желая немного прийти в себя.
Закрываю глаза и снова проваливаюсь в прошлое.
Больница, сотрясение, но главное – неотпускающее волнение: что с
ней?
Воспоминания размазаны, но я отчетливо помню, что пришел Егор, а
Аня спала… или только проснулась…
Ее отсутствие, добавляющее накала напряжению, а потом слова
матери, как новый удар по моей и так тяжелой голове: «Аня
уехала».
Едва выйдя из больницы, я чуть не прибил Егора, добиваясь
признания, что он с ней сделал, но отец вступился и уверил: увез
его, а девушка уехала на такси.
Я восстановил симку, узнал ее номер и бесконечно звонил. Только
телефон был все время выключен или находился вне зоны действия
сети.
Я встречался с Майей и «пытал» ее, но одноклассница сама была в
шоке от исчезновения подруги.
Как долбанный сталкер, день за днем возвращался к нашей будке и
ждал девушку, но она не появилась.
Я страдал, метался, пытаясь ее найти, и мать решила добить меня,
заявив, что Алабины взяли деньги, чтобы исчезнуть навсегда, и
показала расписку, подписанную ее матерью.
Я не поверил.
Это просто не укладывалось в моей голове.
Но когда эмоции слегка улеглись, то попытался беспристрастно
разложить факты.
Если бы Аню увезли насильно (этого сценария развития событий я
придерживался большего всего), она должна была бы вернуться или
как-то связаться со мной.
Через неделю, через две.
Девушка обязательно что-то придумала бы, а поскольку спустя
месяц я не получил от нее никакого известия, пришлось поверить и
смириться, что та, ради которой я был готов рыть землю и покорять
горы, променяла меня на благополучие.
Трусливо сбежала, даже побоявшись все сказать в глаза.
Предала.
Вздыхаю, вспоминая, как весь август подыхал в берлоге и питался
кефиром да йогуртом, поскольку другую пищу не мог в себя впихнуть и
только начало учебного года и желание добиться своей цели: стать
одним из лучших хирургов России, подняла меня на ноги.
Я вгрызался в учебники, не пропускал ни одной лекции, и
однокурсники косились на меня, явно за глаза называя «ботан». Но
мне всегда было фиолетово на чужое мнение.