Глеб посмотрел на него задумчиво.
– Ты был на Кипре? – спросил он.
– Был, – подтвердил Горецкий. – Дважды. Дорого и жарко. В Турции лучше. Женечка, вы в Турции были?
– Нет, – покачала головой Женя. – Не доводилось.
– Не может быть! – уверенно сказал Горецкий. – Каждый россиянин уже хотя бы раз отдыхал в Турции! Это же сейчас как раньше были Сочи! Женя, вы меня обманываете!
Женя смущенно улыбнулась.
– А хотите, поедем вместе? – предложил Горецкий. – Я и вы! А?
И снова Женя смущенно улыбнулась, не зная, как ей на это реагировать. Чтобы отвлечь от нее внимание гостей, Глеб снова наполнил рюмки. Он подумал даже, что неплохо было бы под каким-нибудь предлогом выпроводить Женю. Посидит еще за столом минут двадцать, а потом пускай себе идет. Не нужно ей этих потрясений в виде бесцеремонных гостей. Теряется она. Ей неуютно. И это еще гости не знают про проблемы. Только еще соприкоснулись, только она спросила у приятеля Горецкого, кто он такой и не могла ли она его знать раньше, да и то они, по счастью, пока не поняли ничего, а уж если Женя себя во всей красе проявит и дело до истерики дойдет – тут гости насмотрятся, мало не покажется.
– Значит, за нашу с вами совместную поездку, Женя! – предложил тост Горецкий. – А все-таки жалко, что вы с нами не пьете, – вдруг озаботился он. – Может быть, совсем чуть-чуть?
Женя посмотрела на Глеба, словно прося у него защиты. И он понял, что сейчас очень удобный момент. Вот сейчас ее и надо выпроваживать.
– Ты все так же себя неважно чувствуешь? – спросил участливо Глеб. – Может, пойдешь отдохнешь?
Женя с готовностью кивнула.
– Да, хорошо бы, – сказала она, глядя с благодарностью на Глеба.
– Не-е-ет, так не пойдет! – возмутился Горецкий. – Только что я вас увидел, и вы уже лишаете меня своего общества!
Но Женя уже поднялась из-за стола. И напоследок, прежде чем уйти, она спросила:
– Глеб! А что такое достоевский?
Изумленная тишина повисла над столом, и стало слышно, как далеко внизу, под окнами, шумят расшалившиеся дети.
Корнышев смотрел на Женю. Горецкий смотрел на Глеба. Глеб смотрел в стол и медленно багровел, словно вдруг разглядел в столешнице нечто неприличное.
– Достоевский, Женя, – это такой писатель, – неестественно ровным голосом сказал Глеб.
– Понятно, – смутилась Женя.
И только теперь гости поняли, что все это – не шутка.