– Как обычно?
Она механически кивнула в ответ, не сразу поняв, о чем он ее спросил, а через минуту он поставил перед девушкой пару тарелок, на которых были красиво разложены красные дольки помидора, белые ломтики брынзы, черные маслины, белые половинки разрезанного надвое куриного яйца с кругляшами ярких желтков…
– О, извините! – вдруг сказал турок и неуловимым движением смахнул с тарелки куриное яйцо.
Полина подняла на него глаза. Турок улыбнулся ей и еще раз повторил:
– Извините!
– Откуда вы знаете, что я не люблю вареные яйца? – медленно спросила Полина.
Она словно слышала свой голос со стороны. Будто кто-то рядом с нею говорил ее голосом. Улыбка стерлась с лица турка.
– Но вы ведь их не любите, – сказал он осторожно.
– Да, не люблю, – подтвердила Полина, и снова она слышала свой голос так, будто это не она говорила. – Но вы об этом откуда знаете?
Турок растерялся, это было видно.
– Вы меня знаете? – спросила у него Полина.
Турок растерянно кивнул.
– Давно? – спросила Полина, страшась услышать ответ.
– Неделю.
У нее сжалось сердце.
– Что – неделю? – спросила она неприятным голосом.
– Вы живете здесь неделю.
Полина засмеялась неуверенным смехом.
– Вы больной! – сказала она собеседнику.
Так и сказала ему по-английски: крейзи. То есть не живот у него болит, к примеру, и не рука или нога, а на голову он больной. Псих, если сказать по-русски. А если он не псих и с головой у него все в порядке, тогда не в порядке с головой у Полины. А про себя так больно думать.
Турок обиделся и ушел. Полина сидела за столом, не притрагиваясь к завтраку. Мальчишка, тот самый, который привел ее сюда накануне, улыбался ей из кухни.
Через какое-то время, вернувшись в дом, Полина обнаружила турка за стойкой. Тот отвернулся при ее появлении.
– Простите меня, – попросила девушка.
Турок не повернул головы.
– Скажите, от Антальи до Денизли сколько километров?
– Триста, – сказал сквозь зубы турок.
– А Памуккале – это в Денизли?
– Денизли – это город. От него до Памуккале еще километров пятнадцать или двадцать.
Он отвечал, не глядя на Полину. И она снова сказала:
– Простите меня.
Турок наконец смягчился, выложил на стойку перед Полиной карту Турции.
– Вот Анталья, – ткнул он в карту пальцем. – А вот Денизли, – его палец скользнул по карте на северо-запад.
Полина склонилась над картой, и турок увидел то, чего он до сих пор не замечал. На голове девушки была свежая рана. Рана, по-видимому, была серьезная, потому что врачам пришлось наложить швы.