– Действительно, способный человек. А как обеспечивается безопасность ваших агентов?
– Должен сказать, что все наши агенты, действующие в Германии, отнюдь не новички в разведке. Они начали тайную службу задолго до войны и получили большой опыт конспиративной деятельности. В свою очередь я как руководитель этой сети никогда не допускал, чтобы «Фридрих» пересекался с «Учителем», а их помощники – друг с другом. Такие меры предосторожности страхуют тайную сеть от массовых арестов в случае провала одного из агентов.
– Хорошо. Они себя берегут. Сами заинтересованы в этом. Но вы-то с ними встречаетесь, пишете письма или уж как там сноситесь для обмена информацией… На этом этапе работы ваши люди подвергаются риску раскрытия со стороны контрразведки. Да и вы при встречах с агентами рискуете попасть в западню, не так ли?
– Риск, конечно, есть. Но сейчас в Германии мы встречи не проводим, только в нейтральных странах, где немецкая контрразведка уже не хозяйка. «Фридрих» зимой встречался со мной в Швейцарии. С «Учителем» мы встречались там же накануне войны, он лечился в Лозанне. Теперь, правда, ему выезды за границу запрещены, но нас устраивает и конспиративная переписка.
– Все, Илья Иванович! Вот вам мой первый приказ: прекратите работать в воюющей Европе! Привыкайте к мысли, что вы уже не просто офицер Генерального Штаба, этакий матерый волк-одиночка, за вами нынче вся разведка Балтфлота стоит. Удвойте меры предосторожности! Вызывайте «Фридриха» в Швецию, или пусть он хоть на яхте отойдет от германского берега, мы тут же подхватим его на подводную лодку. Только так!
– Я вас понял, Николай Оттович! Очередную встречу назначим в Швеции. Хотя то, что я вам доложил, соответствует канонам деятельности всех разведок в воюющих странах. Могу с уверенностью сказать, что так же работает и шеф военной разведки кайзера, полковник Вальтер Николаи.
Адмирал как-то по-мальчишески поднял брови и улыбнулся, словно услышал захватывающий рассказ, оперся локтями о край стола, положил подбородок на скрещенные кисти рук и удивленно спросил:
– Неужто следите за ним? Я про Николаи слыхивал, даже читал что-то, но не предполагал, что вам ведомы секреты его тайной службы. Расскажите-ка, расскажите!
Теперь улыбнулся Стрельцов. Пожав плечами, он ответил:
– Нет, конечно, не следим. Возможностей таких нет. Но кое-что о его деятельности нашей разведке известно. Агентов он во множестве в России насажал, провалы у них случаются. Так что есть люди, которые могут нам поведать о своем руководителе. Кроме того, с Вальтером я лично познакомился девять лет назад. К этому знакомству нас привела цепь случайных совпадений. Начать с того, что мы – ровесники: оба 1873 года рождения. Оба двадцатилетними офицерами начали службу. Оба поступили в свои академии Генштаба. Правда, я учился с 1904 по 1906 год, а он в «четвертом» году уже закончил. Меня после выпуска направили в Китай, в порт Циндао, где немцы устроились так же прочно, как мы в свое время в Порт-Артуре. Даже пивные заводы баварские там построили. Вот при германском военном командовании в Циндао я служил офицером миссии связи. Туда же на стажировку из Берлинского Генерального Штаба прислали Николаи, в ту пору капитана. Мы нередко общались с ним. Хотя по характеру он оказался человеком весьма замкнутым. Избегал шумных офицерских пивных посиделок, отказывался и от русских угощений. Я сумел «подцепить» его лишь на разговорах о Великой Германии, в них он мог «солировать» часами. Так что имею представление о его образе мышления. Добавлю, что он в академии выучил русский язык и расспрашивал у меня про Россию. На стажировке Вальтер пробыл полгода и возвратился в свой фатерлянд, а я служил в миссии три года, пока не получил перевод в Петербург. Дальнейшую мою биографию Монкевиц вам, наверное, подробно изложил.