—Мать, пережившую потерю ребёнка, задерживают, а убийцу – жалеют! — Отвращение слышалось в каждом ее слове. — Ваша любовь жестока, ваше величество.
Мужчина вздохнул, медленно подходя к жене. Как бы сильно он ненавидел ее, ему было жаль императрицу. Пусть для нее ребёнок был всего лишь ступенью к власти, она имела право на жалость.
—Это для твоего же блага.
Но вместо понимания он услышал только смех, едкий и надменный. Она смотрела на него свысока, будто заверяла мужчину в его же глупости. На мгновение стало неуютно, когда в этом взгляде он заметил что-то знакомое.
Рубелия многое переняла от своей предшественницы.
—Откуда? — Ошеломленно спрашивала императрица. — Откуда в вас эта жестокость? Я могу принять вашу нелюбовь, ненависть, гнев, что угодно, но...
Она сглотнула. Конечно, эти глаза всегда оставались холодными. Сколько можно просить его о внимание? Разве Рубелия не сделала все, что могла? За эти долгие пять лет она выплакала больше слез, чем за всю жизнь.
Император кивнул, заставляя стражников двигаться. Он повернулся, смотря на обессиленное лицо Элизы.
—Эта участь всех любящих вас людей? — Громкий голос императрицы заставил его замереть. — Страдать и умереть в одиночестве?
Вот оно. Впервые она видит его настоящие эмоции, помимо гнева и холода. Боль и страх. Кто бы знал, что даже император способен на такие чувства?
—Я и так жалею тебя, верная шавка вдовствующей императрицы.
Она улыбнулась. Вымучено и сдавлено. Почему каждое его слово резало, как острый нож?
—Слова настоящего мужа, — опустив голову, проговорила Рубелия. — Заставите меня гнить, как вашу матушку? Как вы в зеркало смотрите, ваше величество? Вы никого не пожалели.
Она кричала, будто между ними находилась стена.
—Оглянитесь. Все, кто вас окружал – мертвы. Вы принесли каждому страдания!
Слезы хлынули с новой силой. Она билась в руках стражников, извергая проклятья.
Лишь один взмах остановил истерику императрицы.
Она замерла, ощущая странный холод в теле. Опустив взгляд на живот, Рубелия ахнула, увидев густую кровь.
Лишь на мгновение она увидела панику в некогда любимых карих глазах. Кинжал, который он всегда носил с собой, блестел в дрожащих руках. Мужчина в ступоре смотрел на нее, надеясь заметить признаки страха и нежелания.
Но все прервалось, когда свежая кровь хлынула на его руки.