Для собственной безопасности в этом деле купил еще один точно
такой же, как у меня, пистолет. А Клиг отдал со склада, в обход
закона, полицейский станер, тот самый, которым бьют по площадям.
Предупредил, что, если буду им пользоваться, запись под протокол не
вести. Иначе будет сотня неприятных вопросов, и по большей части к
самому шерифу.
Арестованных бандитов допрашивали долго и нудно, и не только
шериф, там и СБ корпорации подключилась, и еще куча всяких важных
людей, так что ниточки стали тянуть, и я был уверен, что в этой
суматохе про меня на какое-то время забудут. Но в поселке не
следует светиться лишний раз, уж лучше в пустошь, там меня очень
тяжело достать.
***
— Налей-ка мне двойную, Бас. Нет, давай тройную, — шериф устало
бухнулся на стул у барной стойки.
— Все так плохо, Клиг? Тебя считай три дня никто не видел, до
меня только обрывки каких-то слухов доходят. Скажи, наконец, что
там случилось?
— Ник там случился. Три дня назад, сижу в кабинете, у меня
годовой отчет, дел по горло, а тут Мышонок вызывает, да веселый
такой, будто с дружеской вечеринки. Мол, так все путем, катаюсь по
пустоши, вот, говорит, только пять каких-то машин привязались, с
заявлением, дескать, задолжал он, и крепко. Я-то знаю, что дело еще
с того проклятого баркаса тянется. Ну, думаю, всё, пропал парень,
пристрелят и концов не найду.
— И чего? Дальше-то что?
— Да чего, свистнул дежурку в ружье, сели на флаеры и вперед.
Там, конечно, далековато, километров сто сорок было. Минут
пятнадцать-двадцать точно потратили. Прилетаем, а там такое месиво,
Бас. Этот мелкий звереныш к нашему прилету считай всю банду в
десять рыл уже выпотрошил. Он их просто размазал по пустоши,
понимаешь, Бас. Буквально размазал. У них, как потом оказалось,
было четыре крупнокалиберных пулемета, ручной гранатомет,
плазменные гранаты, а у Ника его любимая «десятка». Винтовка и
пистолет. Правда, он из винтовки всего один выстрел сделал. Но
какой. Стрелял на ходу, пустил машину на автопилоте и вылез на
техническую палубу. Вокруг пули свистят, а он себе под нос еще
какую-то песенку напевает, а каждый выстрел — труп, выстрел — труп.
Он чудовище, Бас. Уверен, опоздай мы минут на десять, он бы их всех
перестрелял. Машина горит, дым стоит столбом, а этот Саблезубый
мышонок на каком-то неизвестном языке ругается, а по интонации
слышно, что матерно ругается, и только успевает патроны в ствол
загонять. Мы минуты три еще примерялись, как к нему подступиться.
Если бы оставшихся станером не прибили, он бы их сам добил. Я
стопроцентно уверен, что добил бы. Грузовик просто в решето, как
мишень в тире. А Ник сидит возле колеса, в глазах адский огонь
полыхает, на самом ни царапины, и на лице такое выражение, будто мы
у него игрушку отобрали. Я потом запись его боя раз пять
пересматривал. Бас, у парня даже руки не дрожали. Ты, старый пират,
должен помнить ощущения, когда впервые, вольно или невольно убил
человека, все-таки у нас с тобой прошлое…