Запустив все процессы в автоматическом режиме, я вернулся на
рабочее место. Рабочая смена подходила к концу, оставался всего
час, так что торопиться не стоило. После приватной беседы с молодым
императором начальство про меня словно бы забыло. Не беспокоило и
не трогало. Что позволяло мне в полной мере заниматься своими
делами.
Когда вошел в кабинет заметил, что Рина, про которую я успел
подзабыть, неуклюже пытается встать, как это положено по
уставу.
— Сиди, — сказал я, прерывая девушку в самом начале движения. —
Пока не будет более высокого начальства, в моем присутствии можешь
сидеть.
— Мне не трудно, господин штаб-майор, просто еще не
привыкла.
— Все равно. Тренируйся сколько угодно, но, когда я вхожу один,
можешь не вставать.
Глаза девчонки были чуть красноваты. Не позавидуешь ее нынешнему
положению. Двадцать четыре года, а уже инвалид, да еще и в
штрафбате, признана ограниченно годной для завершения военного
контракта. После службы никаких перспектив, повезет, если сможет
найти работу в шахтерской корпорации где-нибудь у фронтира, да и то
с половинным жалованьем из-за ограниченной пригодности.
А ведь у меня есть дорогущий комплекс, который вполне способен
вырастить ей новое тело. Не дешевое удовольствие, но она пилот,
причем неплохой и с допуском до среднего класса. А мне пилот на
корвет нужен, у самого меня допуска нет. Пилота синта я могу
изготовить, но живой пилот имеет право отдавать приказ на
гиперпрыжок. Да и жалко девчонку. В начале жизни отдать свое
здоровье неизвестно за что. Ведь судя по материалам ее дела, она не
выполнила очень сомнительный приказ. Да, факт подтвержденный. Но
вот в причинах никто не разбирался. И я не буду, надеюсь, она
осознала в полной мере, что лучше выполнить дурной приказ, чем
расплатиться за невыполнение собственной жизнью и здоровьем. Вечная
дилемма. Мне тоже приходилось бывать в таких ситуациях. Я получал
приказ открывать минометный огонь по мирной деревушке. Но у меня
был живой пример. В одной из таких деревушек, когда вошел отряд,
они обнаружили обдолбанного в лохмотья смертника, который сидел
верхом на авиабомбе, спрятанной в сарае, обложенной взрывчаткой, и
держал в руке кнопку детонатора. Тогда его смогли остановить,
успели перехватить руку. Вот поэтому, когда мой командир отдал
приказ стрелять, я понимал, что там могут быть и мирные жители, но
все равно стрелял.