В частности, Гнор искал бессмертие
лично для себя, тогда как я хотел всего лишь воскресить
Нардиса.
Старик исходил из того, что
экспериментальное тело будет сначала живым, потом мертвым и сразу
снова живым, тогда как у меня в наличии имелся лишь замороженный
труп, который омертвел давным-давно и уже утратил качества,
которыми обладает свежее тело.
Гнор также верил, что эликсир
бессмертия — самая подходящая субстанция для преобразования плоти.
Мол, один раз выпил — и порядок. Вот только Нардис не смог бы его
выпить по определению. А если бы я и влил ему лекарство в глотку,
то из промерзших до хруста внутренностей ни единая его капля не
смогла бы впитаться в кровь.
Это в свою очередь означало, что
вариант Гнора, хоть и был по сути верным, мне абсолютно не
подходил. Поэтому при наличии тех же компонентов для ритуала мне
пришлось придумывать другой способ их использования.
Наконец главная и самая важная наша
ошибка заключалась в том, что между нами не было доверия. Я не
сказал ему о Море — он начал прятать исследования. Я использовал
для получения нужной мне информации пауков — Гнор же с самого
начала планировал работать только на себя, хотя на мои средства и
на моем оборудовании. Я умолчал о скверне и о том, что на самом
деле в моем бессмертии виновато не только проклятие, а он, не видя
всей картины, жестоко просчитался и в итоге пришел к неверным
выводам.
— Ты забыл еще об одной вашей вещи —
о душе, — напомнил Мор, когда я поделился с ним своими
умозаключениями. — У Гнора после смерти она не успела даже толком
отлететь, тогда как душа Нардиса осталась в этом мире не по своей
воле.
— Думаешь, она может не захотеть
возвращаться?
— Думаю, я смогу ее уговорить.
— Уверен? Нардис всегда был довольно
упрямым. И вряд ли за столько лет его душа стала более
покладистой.
Мор только хмыкнул.
— Не только ты все эти годы работал.
Я, пока за вами наблюдал, тоже пришел к кое-каким выводам. Так что
если и не уговорю ее вернуться, то заставлю. Уж на это-то моих сил
точно должно хватить.
И вот после этого работа закипела с
новой силой.
Однако поскольку теперь колдуна у
меня не было, то поделиться жизненной силой стало некому. Но я
решил эту проблему, позаимствовав у Гнора одну любопытную идею, и
нашел способ выделить из собственной крови две кардинально
отличающиеся по составу субстанции. А именно: ту, что делала меня
мертвым и была смертельно ядовита для всего живого, и ту, что еще
была живой, позволяя мне мыслить, двигаться и восстанавливать
поврежденные ткани.