—
Бу!
Гай
подскочил на месте, шампанское пролилось на клетчатое одеяло, а женщина обернулась
гигантским пауком и ускакала по пряничному городу от пробудившегося виатора. Кажется,
Гай не хотел, чтобы Эль разглядела незнакомку.
—
Эль? — пробормотал Гай, осоловело глядя на девушку.
—
Нужна твоя помощь.
[1]
Грид-герлс – девушки, которые на авто- и мотогонках выводят пилотов на
стартовые позиции. В Формуле-1 грид-герлс отсутствуют с 2018 года.
И
вот опять перед девушкой улицы солнечного Монако, мигающие вывески, ревущие
болиды и зловещие грид-герлс. Но рядом двигался Гай, поэтому Эльфина не боялась
раскаленного асфальта и враждебности подсознания Шарля де Крюссоля. Можно
расслабиться и получать удовольствие.
—
Стоило сразу позвать меня, — пробормотал Гай, с опаской поглядывая по сторонам.
— Де Крюссоль, конечно, придурковат, но он прошел отбор в Комиссию с первого
раза, его cogitatio
на высочайшем уровне.
—
Де Кроссоль будет в Комиссии? — удивилась Эль.
—
Он отказался от предложения, а отбор прошел на спор.
—
А некоторые наизнанку готовы вывернуться ради похожего предложения…
А
кому-то и выворачиваться бесполезно. Эль не собиралась даже пытаться, потому
что близость Комиссии для нее и хорошо и плохо одновременно. Эль пока не
решила, но склонялась к варианту «плохо», жизнь приучила рассматривать прежде
всего варианты пессимистичные. А вот Гай прошел отбор и после Глетчерхорна
собирается строить карьеру в мире виаторов. Зачем? Ответ один: свободы ради. И
ради Эль.
—
Значит, профессор Сага Хенриксен? — шутливо спросила Эль, поглядывая на Гая.
Симпатичную блондинку из его сна она узнала сразу, с этого семестра Сага
преподавала в Глетчерхорне латынь. Латынь давно уже не в обиходе, но каждый
виатор обязан изъясняться свободно. Это скорее дань прошлому, но на прошлом
стоит будущее. Так говорят.
—
Могла сделать вид, что ничего не видела, — буркнул Гай.
—
Не могла. Она ведь профессор, заметная фигура…
—
Помню я! Ситуация под контролем.
—
Просто будь осторожен, — вздохнула Эль.
Гай
часто увлекался девушками постарше. Лет на десять постарше. Ровесниц он считал
детьми, с которыми не о чем разговаривать, и только для Эль делал исключение,
потому что не замечал в ней ровесницу или девушку, а, подобно самой Эль, видел
родного человека, с которым и в огонь, и в воду, и в раскаленный Сомнус Шарля
де Крюссоля среди ночи без лишних объяснений. Но вот в одну постель… нет уж.