—
Нам будет хорошо вместе, детка, — жарко прошептал Шарль и шлепнул девушку по пятой
точке. Совсем скоро паразит в его мозгу подарит Эльфине практически неограниченную
власть, которую можно использовать во благо, например, сделать из Шарля
человека хотя бы на время.
Но
Эль никогда так не поступала.
Одно
дело – украсть информацию или восстановить справедливость за щедрую оплату,
совсем другое – привлечь внимание к своей деятельности, меняя людей. Это
нечестно, в конце концов. Даже придурки заслуживают право на свободу выбора. А
именно свободу Эльфина Рейн ценила превыше всего, именно ради нее делала все,
что делает.
Эль
выскользнула из бара, стянула рыжий парик и упаковала его в рюкзак. Поверх топа
накинула толстовку с капюшоном и пошагала к подъемнику Фишеральп, благо даже в
час ночи он работал, пусть и с периодичностью раз в сорок пять минут. Но
другого пути до университета Глетчерхорн не существовало. Сначала канатная
дорога Фишеральп, после – пересадка на Глетчеральп, минут пятнадцать пешего пути
до западной стены замка, подъем через окно в обход пропускной системы… домой
раньше двух часов ночи не добраться. Но что поделать: заказ есть заказ, а бар в
Фише для незаконных злодеяний удобнее университетских местечек, где страстную незнакомку
проще запомнить. Да, Шарль де Крюссоль тоже из Глетчерхорна.
Поэтому
Эль не слишком удивилась, когда в кабину подъемника к ней и кучке других
припозднившихся студентов запрыгнула компания де Крюссоля в полном составе. Эль
мысленно поморщилась, натянула капюшон толстовки на лоб и отошла в дальний
угол, хотя можно было не стараться – вряд ли Шарль запомнил лицо незнакомки. В
его памяти отложилась блестящая рыжина волос, а не бледные три волосинки в
хвостике. Пепельный блонд бывает жесток, покраска дважды в месяц уничтожала
волосы Эль, но она необходима так же, как и паразит сознания, подкинутый сыну
французского миллиардера. Жизнь Эльфины Рейн полна сложностей.
Свобода.
Все ради нее, родимой.
—
Гляньте, это же все наши? — де Крюссоль понизил голос, но его шепот слышался
острее, чем обычный говор.
—
Нет, туристы, — хмыкнул его приятель Фаустино де Веласко, наследник… да, его
отец тоже миллиардер. А еще он работает в Комиссии, возглавляет отдел cogitatio, или мыслителей, что
намного круче завалящего миллиардерства, которым в Глетчерхорне может
похвастать каждый первый.