Поначалу
произошедшее списали на несчастный случай, но в деле было много вопросов.
Комиссия провела расследование, молодой преподаватель мсье Лерой быстро стал
первым и единственным подозреваемым. И он признался, что заманил Бланку на
ледник, столкнул ее в расщелину и оставил там, обиженный на отказ и злые слова
девушки. Бланка молила о прощении, просила ее вытащить, обещала большую любовь,
но он ей не поверил и бросил умирать, замерзать между ледяными стенами. Это
было убийство, жестокое и несправедливое. Преподавателя наказали пожизненным
заточением в тюрьме позсознания – обычное дело для преступников. Сомнус может
быть жестоким, Комиссия постаралась, чтобы убийцы не знали пощады до конца
своих дней.
Казалось
бы, справедливость восторжествовала.
Вот
только Фауст не верил.
Не
верил проведенному расследованию, не верил выводам Комиссии. Столь любимая им
логика была грубо нарушена, переменные не вставали по местам. Дело в том, что
Фауст знал Бланку с детства, и она точно не могла отправиться к леднику на
какую-то там встречу. Ни за что. К леднику не добраться на каблуках, а другой
обуви Бланка не признавала. Длинные прогулки ей не нравились тоже, как и скалы.
Учась в Глетчерхорне, она редко выходила за пределы замка, разве что добиралась
до вертолетной площадки, чтобы на выходные улететь домой в Мадрид.
Так
же Фауст видел фотографии с места убийства, помог взлом отцовского сознания. На
снимках Бланка была частью ледника, все как в страшных слухах. Но слухи не
показывали картину целиком, ведь едва взглянув на фото, Фауст понял: Бланка не
падала в расщелину, не замерзала там мучительно и медленно. Бланку поместили в
лед, она попала в сердцевину ледника одним движением, так быстро, что не успела
закрыть глаза, а рот ее исказился в вечном крике. И на такое способны только
материалисты.
Как
ни странно, расследование Комиссии рассмотрело и эту возможность, все
материалисты Глетчерхорна были опрошены. Был ли среди них Паук? Наверняка, дар виатора
всегда имеет одну направленность и ее никак не скрыть. Материалист –
значит, материалист, никаких «но» быть не может. Но говорил ли Паук правду,
отвечая на вопросы Комиссии? Вряд ли.
Подозревал
ли его Фауст в убийстве?
Возможно,
ведь мысль о Пауке, о самом его наличии, не давала спокойно жить. Что-то с ним не
так, с этим Пауком. Точно так же, как и с убийством, в котором замешан
материалист. Раз Паук согласен на многое ради денег, почему бы ему не
согласиться на извлечение Бланки? Преподаватель мог быть заказчиком, но никак
не исполнителем, а наказаны должны быть все причастные.