− Айно?
− Прошу следовать за мной, – усмехнулся Керн. – Мы смогли все
сохранить в тайне, но вот уши принцессы… Это будет пренеприятно,
если наши дела с вашими избранницами выйдут за рамки ушей наших
людей.
− Лия! – оглянулся я, увидев девочку, что уже очутилась за моей
спиной, а позади нее собрались слуги и стража императора.
− Я не подслушивала! – воскликнула девочка, но уже было поздно.
Мы обменялись взглядами и расстались не прощаясь.
Я устремился вперед, разгоняя толпы лишь своим видом, а Керн,
что шел рядом, говорил на отвлеченные темы. Лишь бы заполнить
пустоту в разговоре, он и я понимали, что это пустой разговор, но
идти молча, понимая, что что-то случилось, было бы невыносимо. И
потому Керн говорил не замолкая.
О экономике, о сражениях на границах империи, речь, конечно, шла
о моем сражении. Птицы уже донесли весточку, как и воздушники
высших рангов, что уже слетали на место сражения и теперь мониторят
войска кочевников. Керн говорил об увеличении доходов с чая, о том,
что мое жалование приходит практически полностью в клан в уплату
того чая, что я взял у Саири. Что несколько коробит членов
клана…
− Что произошло с Риной? – спросил я, когда мы вышли на
пустынную дорогу, ведущуя к поместью клана Раидзуко, которое уже
виднелось вдалеке. – И почему меня не встретила Саири…
− Мастер Рык, вам все расскажут в поместье, – тихо проговорил
Керн. – Вы немного не понимаете, что случилось.
− Рина и Сира встретились? – хмуро проговорил я то, что знал. –
И разнесли половину базара, но остались живы? Но теперь арестованы,
или кто-то погиб?
− Все немного сложнее, – скривился Керн, а мы подошли к воротам.
– Мастер Рык, ваше оружие и доспехи прекрасны, но пока мы не
разберемся с некоторыми сложностями, прошу вас передать мне все
ваше оружие, включая ножи…
− Что случилось, черт тебя задери! – прорычал я. Еще миг, и я
готов был начать рвать Керна, но ворота открылись, и передо мной
возникли все члены клана.
Сотни и сотни людей смотрели на меня испытывающее.
− Ваше оружие, мастер, – проговорил Керн. – И особенно ваши
ножи.
Здесь же выданное по моему размеру легкое серое кимоно отличало
меня от клановых, здесь все носили либо черное, либо белое.
Огромный родовой дом был пустынен, и из него не доносилось ни
единого звука. Посередине зала в своеобразной прихожей перед
родовым залом, который я расписывал, стоял небольшой стол и две
подушки на полу.