надолго.
Минас Тирит.
— Минас Тирит, — размеренно, по слогам произнёс возглавлявший
сопровождение чародейки Берентор, сначала приложив руку к сердцу, а
затем указав на появившийся перед всадниками город.
В эту игру следопыт и его невольная пленница играли практически
всю дорогу. Берентор указывал на предмет, после чего называл его на
своём языке. После чего Джайна называла уже вариант на своём языке
— если, конечно, речь шла не об имени собственном. В этом случае
мужчина как раз-таки прикладывал руку к сердцу, указывая, что, мол,
это имя. Так, например, девушка узнала, как местные люди называют
широкую реку, через которую они переправлялись на лодках —
«Андуин». А ещё успела выучить несколько базовых обозначений, вроде
рубашки, сапогов, звёзд или мечей.
Праудмур покатала на языке услышанное от своего стража слово.
Минас Тирит. Это название мелькало в разговорах окружавших
её людей и раньше. Джайна слегка сощурилась, всматриваясь вдаль и
любуясь тем, как солнце играет на белоснежном камне уходивших ввысь
и медленно приближавшихся стен, что полукольцом опоясывали его, в
итоге уходя прямо в скалу. Во время из короткого путешествия
волшебница уже видела до переправы через Реку заросшие лесом руины
и покинутые постройки. Явные последствия войны, судя по тому, как
прошёлся когда-то по этим местам огонь. Тогда бывшая правительница
Терамора могла лишь представлять себе, как строения из белоснежного
камня выглядели в лучшие времена. Сейчас же… сейчас Джайна узрела
их воочию — целыми и обжитыми.
Следовало признать, Минас Тирит впечатлял. Даже ту, кто за свою
жизнь успела повидать и будоражащую воображение вычурность
Даларана, и изящество шпилей и башен Луносвета, и монументальность
Стальгорна, и величие столиц людских королевств. Белоснежный город,
если бы возможно было мерить его мерой Азерота, словно впитал в
себя лучшее от всех трёх народов Альянса. Высеченный прямо в горе и
уходящий далеко ввысь, на, как успела насчитать Джайна, добрых семь
ярусов — словно Минас Тирит дворфы строили. Огромная скала
вздымалась вверх и вперёд, точно нос корабля, рассекая каждый ярус,
кроме первого, надвое. А вот сама архитектура больше походила на
смесь людской и эльфийской. Не такая изящная, как у жителей
Луносвета — но плавнее и тоньше, чем у людей. Меньше грубых форм и
острых углов. Кроме одного-единственного строения: самый высокий
ярус крепости венчала сиявшая на солнце башня, тонкая и острая,
точно жемчужная игла.