– О, – приподнимаю
брови, думая, как я должна реагировать, – хорошо, наверное. Хотя я и к той
комнате привыкла.
– Хм, – почему–то
хмурится король, – по моей задумке ты должна была обрадоваться.
– Почему? Мне, действительно,
и первая комната понравилась. Да и во дворце безопасно, или я чего–то не знаю?
– наклоняюсь к нему, буравя взглядом.
В свете последних
событий не удивлюсь, если у них по зданию ходит огнедышащий ящер, который днем
безобиден, а ночью вырастает до своих истинных размеров и блуждает по
бесчисленным коридорам, дабы перекусить нерадивыми принцессами. Или привидение разгуливает
и ровно в три часа утра играет на старом рояле в какой–нибудь бальной зале.
– Нет, абсолютно безопасно,
ты права, – отвечает король, отводя глаза. – Но невеста должна находиться подле
жениха, да и в наших покоях прекрасная библиотека.
– Это замечательно,
ваше величество! Теперь мне будет чем скрасить скуку, если вы снова решите меня
лечить, – произношу с чувством.
Я бы предпочла свежий
воздух, а не душную заботу. Как мне пытаться встретиться с Мишелем, изучать
монету и пророчество, если я буду под постоянным надзором.
– Почему ты всегда
дерзишь? Начинается все нормально, я стараюсь, но в итоге из тебя сочится
сарказм.
– Это вовсе не
дерзость! – делаю круглые глаза. – Я сказала правду. Мы разве не должны быть
честны друг с другом по условиям контракта? Который, к слову, я так и не
прочитала. Но, помнится, я там просила спутника своей мечты.
– Я и пытаюсь таким
стать, забочусь о тебе, – сквозь зубы цедит король.
– Это снова попытка
успокоить подданных, да? – прищуриваюсь. – Во дворце ведь полно слуг, они настолько
хорошо вымуштрованы, что я их и не замечаю. Но и они должны проникнуться верой
в наш союз, верно? – внезапно догадываюсь я.
Сесилу очень важно
создать впечатление настоящего союза, от этого явно зависит его благополучие. А,
быть может, и мое. И снова все упирается в их праздник урожая.
Даже торжества, как у
нас в древности. Я помню, раньше год тоже начинался, когда урожай собирали. А
как иначе, некий показатель того, как потрудились, и что народ будет есть
холодной зимой. Вот только здесь зимы нет.
– Считай, что так, если
тебе это важно, – прохладно
отвечает он и выходит из кареты.
– Умом мужчину не
понять, – бормочу себе под нос и тоже выбираюсь на улицу.