Пока не обращая внимание на остальные рвущиеся наружу образы,
бывший король попытался принять расслабленное положение тела, чтобы
не выдать себя для других людей. После смерти его старческая
паранойя ко всем вероятным изменникам лишь получила благую почву
для роста из-за его казни этими самыми предателями.
Олганара радовало лишь то, что привыкшие к странным выходкам и
неспокойному характеру Аллана слуги остерегались его навещать во
время сна в саду. Именно в это время и произошёл переход между
мирами. Ему великодушно подарили время для адаптации, дабы не
оказаться в смущающей, и, скорее всего, очень опасной ситуации.
Как только ему полностью удалось овладеть всеми чертами движения
Сельва, Олганар направился к небольшой дверце в углу сада, которая
вела в коридоры поместья. Пока его ноги совершали движение, разум
бывшего короля вновь окунулся в неприятные воспоминания последних
секунд своей прошлой жизни.
- Как жаль, что я не могу убить... всех их. - посетовал человек,
вздыхая. - Но лучше уж жить в другом мире, чем на краткий миг
осуществить месть и вновь умереть.
Слуг у рода Сельвов было не так много, но достаточно для того,
чтобы самовлюблённый юноша никогда ни в чём себе не отказывал. Живя
на широкую ногу, Аллан игнорировал всё, включая объективно
печальные условия жизни его собственных родителей. И прямо сейчас
он наткнулся на одну из важных достопримечательностей его
роскошного существования.
Это была худенькая девушка в костюме горничной. Её красивые
белые волосы мягким водопадом ниспадали по тонким плечам.
Ярко-голубые глаза мечтательно смотрели на окружающий мир, словно
пытаясь вызнать все тайны мироздания. Иногда прошлому владельцу
тела казалось, что такая невероятная красавица просто не могла быть
обычной простолюдинкой, но прошлое Сильвии, а именно так её звали,
была загадкой для парня. Сама служанка наотрез отказывалась
обсуждать детали прошлого, предпочитая избегать любые лишние
контакты с юным господином.
Всё что смог найти Олганар в закромах памяти Сельва, так это
знание того, что Сильвия была приведена матерью Аллана очень давно.
Она же и запретила ему всякие приставания к красавице, прекрасно
зная падкость на женские тела сына. Это не сильно мешало
аристократу устраивать настоящую охоту на бедняжку по всей
территории поместья, стараясь "случайно" обнять или коснуться
разных частей её тела.