— Не снимайте! — и заткнулся, потому что увидел меня.
— Не снимай! — сказала я Жорику, и пошла к машине.
— Почему? — спросил оператор, спеша за мной следом.
— Засудит! — коротко ответила я.
Северов догнал меня возле машины. Он все также прикрывал простыней лицо, сверкая голой задницей.
— Аля! — сказал он — Ты же понимаешь, что я не должен фигурировать в репортаже?
— Понимаю! — ответила я, села в салон, и захлопнула дверь.
Всю обратную дорогу Жорик зудел, как я лоханулась: если бы я сняла известного бизнесмена в неприглядном свете, то получилась бы бомба, от меня отстали бы с сокращением, и может, даже похвалили бы. А я чего-то испугалась, что крайне не профессионально. С моим женихом он, слава Богу, знаком не был, и не узнал его.
Я Жорика не слушала, пытаясь осознать произошедшее.
— До сорока годов дожила, а ума не нажила! — резюмировал оператор.
— Мне тридцать четыре! — машинально поправила я.
— С каждым годом твой возраст уменьшается! — заметил Жорик — В прошлом году, помниться, мы праздновали твое тридцатипятилетие. Этак скоро в школу будем отправлять. Впрочем, — добавил Жорик — что тебе теперь, какие-то репортажи, и пожары! Муж—олигарх добьется для тебя теплого местечка.
— Он не олигарх! — опять поправила я, однако сообщать, что богатого мужа у меня уже не будет, не стала.
У Марго был ключ от моей квартиры, поэтому она вошла беспрепятственно, предварительно покричав, для приличия — вдруг я не одна.
Но компанию мне этим вечером составляла только бутылка вина. Вернее, мы с ней остались тет-а-тет, потому что две ее подружки уже были пусты, и просто валялись на полу — рядом со мной. А я сидела на коврике возле кровати.
— Извини, только освободилась! — сказала Марго, уставилась на меня и рявкнула — Э! Возьми себя в руки! В нашем возрасте бухать и плакать критично! На кого ты будешь похожа утром? Опухшая, с мешками по глазами! Здоровье, опять же! Почки, печень… Кончай пить!
Она села рядом со мной, и продолжила:
— Когда ты поумнеешь? Сорок лет скоро! Повелась на мужика, и его красивые слова!
— Мне тридцать семь! А не сорок! — воскликнула я, и опять заплакала — уж Марго-то знает, сколько мне лет!
— Вот именно! — произнесла подруга, взяла бутылку, изучила этикетку, и налила себе.
— Мужики козлы! — сказала я.