Когда все лишние люди оказываются скрыты дверями, Роман
Игоревич резко поворачивается ко мне.
- Авдеева, - произносит он с плохо скрытым бешенством. – Что
за дурдом здесь происходит? Зачем ты впустила сюда Доминику?
- Я подумала, что вам будет интересно её увидеть, - невинно захлопав
ресничками, проговариваю я заученную ложь.
Роман Игоревич нехорошо прищуривается. Он не верит мне, -
приходит осознание. От этого немного обидно, но ещё и немного приятно. Знает
же, черт побери, с какой лёгкостью я могу врать. Знает меня.
Нечем, конечно, гордиться. Но почему-то моё глупое сердце
радостно бьётся, когда я думаю об этом.
- И поэтому ты не удосужилась предупредить меня об этом, -
ледяным тоном произносит он.
- Это случилось внезапно, у меня не было времени, чтобы
вас...
- И Ивановского тоже не было времени предупредить? -
поднимает Роман Игоревич бровь.
На это мне нечего ответить. Правду? О том, что я позорно
подслушала разговор, приложив ухо к стене? Никогда. Ни за что. Пусть лучше меня
уволит.
- Что молчишь?
- Я... растерялась. Я ещё не полностью здесь освоилась. И её
появление застало меня врасплох, - сочиняю на ходу.
Роман Игоревич насмешливо смотрит на меня, качает головой и подходит
к своему большому дубовому столу. А я всё никак не могу поверить, что тот
классный нелюдимый парнишка, который понравился мне ещё в университете и этот
деловой властный мужчина в дорогом костюме - один и тот же человек. Что тот,
кто рычал мне в губы о том, что я принадлежу ему, сверкая глазами, и этот
холодильник на ножках - действительно Роман Аверьянов, тот, кто всю душу мне
вымотал.
Иногда я так его ненавижу. Но потом понимаю, что моя
ненависть настолько всеобъемлющая, что порой в ней меркнет весь мир. Она
заставляет меня каждый день ездить к нему домой, выбирать ему галстуки, костюмы
и часы, составлять расписание его работы и отдыха. Она заставляет меня
запоминать, что он любит крепкий холодный кофе по утрам, и не любит лишнюю
болтовню, пока толком не проснулся.
Когда я думаю обо всём этом, то спрашиваю себя - а ненависть
ли это?
- Ты как всегда думаешь, что умнее всех, - холодно
произносит Роман Игоревич, и я возвращаюсь сюда, в кабинет, к нему из своих
сумрачных размышлений.
Настораживаюсь, каменею моментально, потому что понимаю, что
он к чему-то подводит меня. За время, что работаю с Аверьяновым, успела понять,
что на работе он предпочитает быть совершенно другим человеком. Тем, от
которого я не знаю, чего ждать. Ой да ладно, разве знала я того Рому, с которым
свела меня жизнь, когда мы учились в университете? Он уже тогда, подобно
хамелеону, менял своё обличье и поведение так, как ему было нужно. И всё - ради
какой-то выдуманной цели, которая была, несомненно, так важна для него, что он
был готов ради неё идти по головам.