- Их можно восстановить? – вмешалась Белла. В отличие от
Координатора, главный социолог корабля биологически была самой
молодой. На момент инъекции ей было всего девятнадцать, и она
пожелала остаться в этом возрасте. Сомнительное, на взгляд Гордея,
решение – можно было постареть хотя бы лет до двадцати пяти.
- Точно не могу сказать, мы ведь ограничили распространение
информации. Поэтому ни с кем из специалистов по информационным
системам я пока не советовался. Но, думаю, скорее всего, нет. Я
проверил циклы перезаписи на повреждённых секторах – они были не
просто повторно использованы. Служебные наноботы заменили их на
другие ячейки, как полагается в случае поломки.
- Что ж, это ограничивает круг подозреваемых, не так ли? –
заметил Клемент, главный астрофизик экспедиции. Он получил инъекцию
в двадцать семь, но к тому времени уже успел обзавестись обширными
залысинами, поэтому казался старше своего биологического возраста.
Этому способствовали и очки в тонкой металлической оправе.
Исправить зрение – уже очень давно вопрос нескольких минут и пары
дней на восстановление, но среди учёных после «поколения дедов»
очки были в моде, поэтому на борту они не были такой уж
редкостью.
- В определённой степени, - осторожно ответил Гордей.
- Почему это «в определённой степени»? – спросила Белла, - это
могли сделать только информационщики. Сколько на борту людей этой и
смежных, включая дублирующие, специальностей?
- Пятьсот сорок три человека, - сказал Гордей. Разумеется, эту
цифру, как и многие другие, имеющие отношение к дознанию, он успел
подготовить и принёс с собой в виде записей от руки в бумажном
блокноте.
- Много, - констатировал Клемент.
- Боюсь, что даже ими мы не сможем в полной мере ограничиться, -
сказал Гордей, - у нас не было предусмотрено никакой системы
контроля за факультативным обучением. Любой желающий мог получить
нужные знания с помощью информатория и собственного
коммуникатора.
За столом повисло напряженное молчание. Координатор глядел перед
собой, сосредоточенно хмуря брови. Большинство смотрели на него,
ожидая вердикта и дальнейших указаний.
- Почему мы до сих пор не говорили о мотивах? – вдруг спросил
Захар, главный биолог. Он до сих пор сидел тихо, смотрел в стол и
только вертел карандаш в своих тонких пальцах пианиста. Он и в
самом деле был музыкантом. Его концерты пользовались большой
популярностью у экипажа, а за прошедшие десятилетия он смог
настолько отточить свой талант, что достиг виртуозности, невиданной
никогда в прошлом. Правда, давал он такие публичные представления
раз в год – во время новогодних праздников. Говорят, для друзей он
играл куда чаще – но Гордей не входил в их круг, поэтому был лишен
этого удовольствия.