Соболев Николай Павлович - первое, что я вбил в поисковом
запросе в понедельник, посчитав, что ордена Ленина просто так не
выдают. Но то ли подвиг майора запаса был не такой значительный, то
ли по другой причине, поисковая система и в тот раз ничего не
выдала, и в этот. Называется - служили два товарища, один стал
генералом и героем, а второй - алкашом и дворником. Звезду Героя,
кстати, Велесову выдали недавно, два года назад, за «героизм и
мужество, проявленные в сложных боевых условиях».
В кармане зазвонил телефон - как оказалось, трубку, прицепленную
к телевизору, можно было отстегнуть и носить с собой. На экранчике
высветился незнакомый номер и надпись - «Поликлиника».
- Николай Павлович, - произнёс женский голос, - доктор Брумель
ожидает вас сегодня в пять часов вечера, кабинет сто
шестнадцать.
И трубку повесили.
До вечера времени было хоть одним местом ешь, а до обещанной в
субботу синхронизации - ещё больше. Тело Соболева мне с каждым днём
всё меньше нравилось, точнее говоря, не понравилось оно сразу, а
дальше уже всё новые и новые недостатки выползали. Я хоть
полноценным врачом не был, но понимал, что жить этой, как написали
мои таинственные друзья, оболочке, оставалось недолго, и витаминами
здесь не обойтись. У Соболева болело всё, и печень, и почки, и
поджелудочная. Желудок - тот от любой еды пытался желчью изойти.
Сердце сбивалось в аритмию, голова кружилась, стоило наклониться -
подступала тошнота, в общем, дохлый тип попался. От ежедневных
уколов если и было улучшение, то временное, к утру всё
возвращалось.
И что странно, тип этот за собой следил, грязной одежды, кроме
как той, что была на мне в понедельник, я не нашёл, вещи лежали в
шкафу чистые и относительно новые, в углу комнаты стояла
двухпудовая гиря, а тело, если на рожу не смотреть, было подтянутым
и мускулистым. В своей жизни я синяков видел достаточно, из машины
скорой помощи они сразу перевозились в реанимацию. Дряблые тела,
выпирающие вены, отёки и артритные пальцы, всего этого у Соболева
не было. Словно на молодой относительно пресс насадили голову
шестидесятилетнего старика.
Мышцы после уколов требовали физической нагрузки, по пути домой
я сделал небольшой крюк до Вокзальной улицы и зашёл в спортивный
магазин, полюбовался на штангу, походил вокруг новенького мотоцикла
Ява за две тысячи, и возле стенда с охотничьими ружьями уткнулся в
стоящие в ряд велосипеды. Ничего похожего на права я у Соболева не
нашёл, и мотоцикл мне не светил, а ограничивать себя пешими
прогулками не хотелось. Из десятка велосипедов горный был только
один, остальные - складные или дорожные.