– Девочка станет заложницей в
Арденау?
– Она станет ученицей. С такими
же правами, как и у всех остальных детей. Но если через нее
магистры смогут надавить на Вальтера, то я не сомневаюсь – они
сделают это.
Он молчал, обдумывая услышанное, и я
завалился на кровать, предупредив его:
– Последний вопрос. Мне, в
отличие от тебя, приходится спать.
– Как ты думаешь, зачем он
просил Кристину забрать дочь в Арденау? Почему не в Орден, с
которым колдун сотрудничает?
– Это целых два вопроса. –
Прежде чем ответить, я положил руку под голову. – Ну, если
верить истории о том, что темный кузнец заплатил какому‑то
законнику темным кинжалом, чтобы тот в обмен отдавал ему клинки
стражей… Вряд ли Вальтер сильно жаждет, чтобы его ребенок оказался
в месте, полном гадюк.
– А мне кажется, что это попытка
искупления. Или откупа. Это уж как тебе больше нравится. По его
вине погибли несколько стражей, и теперь он отдает свое дитя в
Братство.
– Проповедник, порой ты слишком
хорошо думаешь о людях. Давай спать…
– Людвиг! Вставай! – Старый
пеликан орал мне прямо в ухо. Такие вопли даже каменного идола
подняли бы, не то что меня.
Мало что соображая со сна, я сел на
кровати.
– Какого черта?! – довольно
зло спросил я у него.
Комнату заполнял бледно‑алый свет,
льющийся из окна, и силуэт Пугала, прилипшего к стеклу, был,
несмотря на глубокую ночь, прекрасно различим. Мне потребовалось
какое‑то время, чтобы понять, что означает это зловещее зарево.
– Твою мать! – в сердцах
сказал я, поспешно одеваясь. – Началось!
– Пожар? Ну да. Горит уже
несколько минут.
– Какой, к чертям собачьим,
пожар?! Это бунт.
– Иисусе Христе! –
перепугался тот. – А ты не путаешь? Совет по вопросу принятия
налога ведь еще не собирался!
– И не соберется. Гильдии не
стали ждать. Черт! Как же не вовремя!
Я услышал крики на улице, выглянул
вниз, увидел фигуры с факелами. Почти с десяток пытались выбить
дверь в соседнем доме, используя для этого дубовую лавку. Еще
несколько человек бросились к таверне.
– Просто прекрасно! – Я
оставил рюкзак на месте, забрав из него лишь деньги.
– Чего они хотят?
Пугало на вопрос старого пеликана
красноречиво провело пальцем по горлу.
– Чего обычно желают люди, когда
наступает беззаконие? Убить, ограбить, сломать, поджечь и
изнасиловать. Не поручусь, что именно в таком порядке. – Я
взял лежащий на столе палаш, пожалев, что нет при себе
пистолетов. – Горожане одуреют от крови и вседозволенности и
устроят такое, чего постыдились бы банды ландскнехтов.