Он был прав. Спешить мне все равно
уже некуда. Я не следопыт и не ищейка. Нагнать Вальтера, а я
уверен, что он остался жив, так как его тело не нашли, или самого
кузнеца – не выйдет.
Я рассказал им сказку о колдуне,
который избавился от своих подельников и сбежал. Писарь все
аккуратно занес в бумаги, а двое клириков в серых рясах лишь
кивнули на прощание да ушли.
Когда мы прощались, Роман негромко
заметил, глядя в сторону:
– Я многое знаю о волшебстве и
других силах, Людвиг, но случившееся здесь и на площади Крусо
приводит меня в дрожь. Он не смог уничтожить кардинала Урбана лишь
потому, что мы были готовы, и благодаря ковчежцу со святой
реликвией. Именно эта сила остановила золотое пламя. Но и ее он
едва не преодолел. Кто этот человек? Чего он хотел? Почему сперва
напал на площади, а затем прикончил этих заговорщиков?
Он все еще ждал правды, которую я не
сказал.
– Поговори с ди Травинно.
– Человек, имеющий все шансы
стать следующим Папой, вряд ли мне что‑то расскажет. – Цыган
невесело усмехнулся в усы.
– Про кардинала Урбана твердят
то же самое. Кто‑то из них двоих может стать Папой, если переживет
нынешнего. Поговори с ди Травинно, – вновь повторил я. –
Ему известно больше, чем мне.
– Его высокопреосвященство
направляет меня с докладом в Риапано. Хочет, чтобы его святейшество
услышал факты, а не слухи, что уже бегут по дорогам, обгоняя друг
друга.
– Пусть Урбан больше не носит
глаз серафима у себя на шее. Снимет и спрячет как можно лучше. И
дальше.
Чуть золотистые глаза цыгана стали
задумчивыми:
– Весь сыр‑бор из‑за этого
булыжника? Считаешь, что убивший людей на площади и здесь –
приходил за ним?
– Да. И Вальтер тоже так думал.
Избавь кардинала от этой вещи. Увези камень в Риапано, под защиту
святых стен. Спрячь в самое глубокое хранилище.
– Урбан упрям как мул. Боюсь,
даже у меня не получится убедить его.
– Тогда хотя бы пусти слух, что
глаза серафима у кардинала больше нет. Мол, обет завершен. Иначе
тот, кто зажег огонь, снова вернется и на этот раз достигнет своей
цели.
– Какой? – быстро спросил
Роман.
Я лишь в который раз повторил:
– Ди Травинно знает больше
меня.
Я видел, что он решает, как со мной
поступить. Ему хотелось получить ответы прямо сейчас, по горячим
следам. Но имя, которое я ему называл, значило многое и имело вес.
Так что церковник неохотно вздохнул, поджал губы, защищаясь от
холодного ветра запахнул плащ пилигрима: