Стал накрапывать редкий холодный
дождик, капли попадали на открытое пламя, то шипело, начинало
чадить и извиваться. С каждой секундой светало, мрак отступал перед
новым днем, обесцвечивая город, обволакивая его всеми оттенками
серого. На востоке до сих пор продолжалась стрельба, но редкая и
усталая. Весь запад был затянут дымами затухающих пожаров.
Клагенфурт неспешно приходил себя.
Ждать пришлось довольно долго.
Наконец из дома появились четыре клирика в серых рясах Святого
Официума. За ними шли двое громил в кожаных чепцах, которые вели
Вальтера. За те полмесяца, что я его не видел, он сильно исхудал,
лицо стало острым и каким‑то обреченным. Глаза ввалились, щеки
впали, губы колдуна были разбиты, кровь запеклась в щетине на
подбородке. Но шел он прямо, презрительно кривясь, делая маленькие
шажки из‑за того, что его ноги были скованы цепью. На руках висели
кандалы, голову сжимал стальной обруч, который глубоко врезался в
кожу, раня ее, ничуть не хуже тернового венца, который ранил
Христа.
Вальтер заметил меня, вздрогнул, в
его глазах полыхнула дикая надежда, и он тут же отвел взгляд, не
желая, чтобы я заметил эту слабость. Мордовороты запихнули его в
карету, сели по бокам. Этот транспорт явно не подходил для
перевозки заключенных, слишком дорог и на окнах нет решеток, но
если ехать требуется срочно, а найти подходящий дилижанс
невозможно, сойдет и такое.
Высокий дородный инквизитор с пухлыми
губами и редким пушком на большой, похожей на ведро голове подошел
ко мне, гулко сказав:
– Я отец Леонард, генеральный
инквизитор Клагенфурта.
– Людвиг Ван Нормайенн.
– Страж, надо полагать? Не в
самое лучшее время мы с вами знакомимся. Гордыня и похоть овладели
этим городом.
– И зло. Я хочу сообщить о
ереси.
– Большей, что творилась
ночью? – с грустной усмешкой спросил он. – Ангелы, должно
быть, выплакали все слезы, наблюдая с небес за тем, как мирные
жители убивают друг друга. Что случилось?
– Я видел велефа.
Сказал я это лишь для того, чтобы
остановить их. Не дать уехать из города и увезти Вальтера. По
крайней мере до тех пор, пока я не найду способа поговорить с
ним.
Инквизитор нахмурился, испытующе
глядя на меня, и другой Пес Господень, слышавший мои слова, подошел
и сухо произнес:
– Страж не лжет. Во всяком
случае, он считает, что действительно видел это безбожие. Последний
колдун крови был сожжен в Риапано восемьдесят лет назад. Ты не
ошибся? Это точно был велеф, а не какой‑нибудь деревенский
практик?