Мильвио подбежал к ней,
наклонился, заглядывая в лицо:
– Цела? Не ранена?
– Дай мне минуту.
Я приду в себя, – попросила она. –
Рука.
– Мне надо посмотреть.
Пошевели пальцами.
Девушка сделала, что он просил,
сказала:
– Вряд ли это перелом.
Просто выбила. Лавиани подлатает.
– Она лекарь? –
удивился тот.
– В каком‑то смысле.
Мильвио снял с шеи шарф и,
несмотря на ее возражения, соорудил повязку.
– Не так уж они
страшны, – произнесла девушка, осторожно сунув руку
в петлю, перекинутую через ее плечо и шею. –
Что с ним?
Седовласый воин был слишком далеко,
чтобы она могла рассмотреть детали. Слышала лишь, как он
громко костерит мертвецов.
– Потерял ухо и легко ранен
в предплечье. Ему тоже надо помочь.
– А ты?
– Повезло. Ни царапины.
Эта часть копья была слишком молода и неопытна.
Пойдем.
Шерон улыбнулась через силу.
– Мне требуется минута.
Иди. – И, видя, что он колеблется, успокоила: –
Не волнуйся за меня. Все страшное уже позади.
Он понял ее взгляд, обращенный
на мертвого, в груди которого все еще торчал застрявший
кинжал.
– Ты права. Нет ничего
хорошего в убийстве. Но если бы ты этого
не сделала, мы бы не разговаривали.
– Я понимаю. –
Указывающая вздохнула. – Со мной все будет хорошо.
Честно. Иди.
– Успокою нашего нового друга.
Иначе он своими проклятиями привлечет всех ловчих по эту
сторону гор.
Она осталась одна
и посмотрела на мертвеца. Смерть уже превратила глаза
в стеклянные пуговицы, но кровь все еще продолжала бежать
из ран, пропитывая снег ярко‑алым. Теперь он уже
не казался грозным и страшным. Боевая раскраска, шлем,
съехавший на лоб… Это все не давало рассмотреть ей
самое главное – он был ужасно молод. Совсем недавно его
еще можно было считать мальчишкой, пускай ростом и комплекцией
он был побольше Тэо.
– Убит женщиной, –
прошептала она мертвому. – Наверное, для вас это хуже
позора. Я сделала все правильно, но ты все равно
прости меня.
[1] Широкий меч
с односторонней заточкой и слабой кривизной клинка.