Ловлю случайно свое отражение в зеркальном стекле шкафа. Взъерошенная
розово-фиолетовая курица, да и только. Вскидываю подбородок: взъерошенная, но
не побежденная.
— Пить хочешь?
Эндрю ставит передо мной стакан с водой, я не трогаюсь с
места.
— Это стакан мира?
— Нет, — он улыбается, но глаза серьезны. — Тебе нужно
успокоиться.
Сейчас Андрей выглядит иначе. Я видела его в рок-образе, видела
элегантным мажором, а сегодня передо мной сидит бизнесмен, озабоченный
проблемами с баром.
— Сам пей!
— Как хочешь.
Он пожимает плечами и делает несколько глотков. Я молча
наблюдаю за врагом. И угораздило же нас с сестрой вляпаться в одно и то же
дерьмо!
— Я могу идти? Или ты еще не все сказал? — бросаю ему вызов.
— Даже не начинал.
— И тебе не стыдно? — набрасываюсь с жаром. — Ты же хочешь
жениться на Светке, мы породнимся. Думаешь, родители простят тебе такое
обращение с младшей дочерью?
— Давай-ка разберем ситуацию по полочкам. Садись.
— Нечего разбирать! И так все ясно!
— Не скажи! Со Светланой мы знакомы с университета, встречаемся
год и, как бы тебе ни хотелось, я очень трепетно к ней отношусь.
К моему удивлению, тон его голоса теплый и нежный. Нежели
он, и правда, испытывает какие-то чувства к сестре? Для меня это неожиданное
открытие, и все равно упрямо поджимаю губы и гну свою линию.
— Но помолвки не было!
— Мы современные люди, обойдемся без нее.
— Это ты так считаешь, а Светка спит и видит, как ты
надеваешь ей на палец кольцо.
— И это тоже могу сделать без свидетелей. Со Светланой мы
сами все решим, в вот как с тобой быть? Ты реально здорово подпортила репутацию
бара.
— В эскортницы не пойду! Деньги тебе все верну до копейки. И
больше не желаю тебя видеть!
— Все сказала?
— Нет! На свадьбу не приду.
— Отлично! Я тебя приглашать точно не буду.
Наконец мне удалось вывести этого наглеца из себя. Его щеки
покрылись красными пятнами, губы вытянулись в нить, на челюсти заходили желваки.
— Тогда о чем мы еще разговаривать?
— О долге. Его все же придется отработать.
Я открываю рот, чтобы яростно возразить, и захлопываю его, давясь
застрявшими в горле словами.
— К-как отработать? — выдыхаю через кашель.
— Водички? — Андрей опять протягивает мне стакан.
Я хватаю посудину и в несколько глотков опустошаю ее. Мне
нужна передышка, нутром чувствую, что в словесной битве не смогу одержать
победу. А начну воевать, сделаю еще хуже. Он может прибегнуть к подлым приемам:
расскажет все родителям, Светке, и тогда для меня наступит настоящий ад.