Ну а кроме того, к принцу можно было
обратиться и с весьма специфической просьбой... Устранить кое-кого
из неугодных, например... Князь никогда не связывался с бандитами —
это было против его правил. Поэтому всегда действовал собственными
силами. Для этого у него имелась собственная служба безопасности,
денег на содержание которой он не жалел.
Однако, иногда возникали вопросы,
требующие более тонкого решения. Так, чтобы он и его люди не
фигурировали в этом вовсе. Даже случайно. Вот как сейчас, в случае
с Соколовым. Зачем ему рисковать понапрасну? Тем более, что принц
не раз демонстрировал, что с подобного рода просьбами он
справляется легко и непринужденно.
Он прекрасно отдавал себе отчет в
том, что мальчишка сейчас карабкается на гору не только благодаря
собственным силам, но и доброму слову Императора. А вот злить
Николая Александровича в его планы не входило. Даже если это
произойдет совершенно случайно.
Именно поэтому он вчера поздним
вечером позвонил своему другу Ватасару и попросил, чтобы тот
прислал к нему человека. Встречу назначил здесь, в «Юрьевском»,
которое являлось его собственностью.
Отличное место для подобного рода
встреч! На каждом шагу его охрана; не нужно беспокоиться, что
разговор кто-нибудь подслушает; нет лишних свидетелей — разве можно
придумать что-нибудь лучше?
Князь сел на диван, сделал глоток
ароматного зеленого чая и посмотрел на часы — через пятнадцать
минут должен приехать человек от принца. Как же долго тянется
время, когда хочешь, чтобы оно пролетело поскорее!
В этот момент зажужжал мобильник.
Борис Сергеевич посмотрел на экран и закатил глаза — Фридрих фон
Аренстоф... Вот вообще не хотелось разговаривать с ним именно
сейчас. Но делать нечего — на этот звонок нужно ответить
обязательно.
— Доброе утро фюрст, — постарался как
можно радостнее поприветствовать немца князь. — Рад вас
слышать!
— Да неужели? — проскрипел тот и
Юрьевский скривился при звуке его голоса — даже с учетом того, что
Аренстоф говорил на общем языке без акцента, все равно ощущение
было такое, будто он был не в духе. Впрочем, в данном случае это
было очень близко к истине.
— С чего бы мне это стало неприятным?
— спросил князь, по-прежнему пытаясь говорить таким тоном, будто и
в самом деле не было никаких причин для беспокойства.