— И не страшно, — задумчиво пробубнила она, не в силах оторвать
взгляда от трассы. Всё-таки, такие скорости пока что были скорее
исключением, нежели данностью. Часть её пищала от восторга, наивно
мечтала сесть за руль подобного автомобиля и испытать этот
адреналин, вступить в гонку на грани полёта... И только вездесущий
здравый смысл, которому подобное всё ещё было в диковинку,
нашёптывал, что малейшая неточность непростительна, и даже разумные
доводы о совершенном автопилоте его не останавливали.
— Иногда наши потаённые желания сильнее страха, — Валентин
смотрел куда-то вдаль, и синие отблески фонарей придавали его
глазам призрачное сияние. — А вы не боитесь?
— Чего именно?
— Всего, что случилось с вами за эти несколько дней. Всего, что
будет дальше, — он неопределённо повёл рукой. — Вы приезжаете в
чужой город и тут же попадаете под прицел. После заключаете
договор, добровольно отдавая себя в услужение криминальному
сообществу. Спокойно относитесь к не слишком стандартным условиям,
в которых вам пришлось оказаться...
Валентин с интересом посмотрел на неё.
— Ваша цель настолько важна для вас?
— Они забрали у меня брата, — сурово отозвалась Варвара.
— И всё?
Она резко вскинула голову, поперхнувшись вдохом от бездушности
вопроса.
— Мне достаточно, — зло выплюнула Варвара. Любопытства в глазах
не убавилось, равно как и скучающего равнодушия в улыбке. Валентин
ждал продолжения. — Я не намерена сидеть сложа руки и ждать, пока
его убьют.
Хотя ей хотелось. Правда хотелось закрыть глаза, сказать, "я не
знаю, что делать" и надеяться, что его найдут. Не потому что их
отношения всегда были натянутыми — все бытовые ссоры становятся
мелочью, когда нависает опасность — потому что страшно, страшно,
чёрт возьми! Но так уже не получится. Потому что каждый вечер она
переслушивала Данькино страшное сообщение, пытаясь хоть что-нибудь
понять. А теперь ещё и потому что сделала шаг вперёд, и путь
обратно отрезан. Ей не вернуться. По крайней мере, до того, как они
не решат свои проблемы с "Дубль-В" тем или иным образом. А с каждым
прожитым в Пекине днём Варвара всё острее понимала, что замахнулась
на то, с чем справиться ей может оказаться не под силу.
— Да, я боюсь, — продолжила она с каким-то не свойственным ей
пылом. — Я хочу домой. Мне кажется, что всё это безумие, и я без
понятия, что делать и как, но мне отступать некуда, я сама так
решила и я... — Варвара осеклась. Зачем она говорит это? Ей страшно
хотелось высказать всё кому-нибудь, но только не первому
попавшемуся едва знакомому человеку. — И я закончу то, что начала,
каким угодно способом.