***
За час я не справился. Как ни старался, прошло почти два, когда я снова вошёл в спальню. И снова Лейла сидела на постели. На этот раз взгляд она подняла сразу и почти сразу потупилась.
– Прости, – я присел возле неё. Взял за руку. – Был уверен, что уложусь.
– Да ничего страшного. – Она посмотрела на лежащий рядом телефон.
Вот же чёрт! Я так торопился, что не додумался написать ей. Я взял Лейлу за руку. На её тонком запястье болтался браслет с подвесками. Она почти никогда не снимала его, сколько я помнил. Даже в день свадьбы он был на ней.
– Я не просто так уезжал, – я погладил её по руке. – Можешь считать это моим оправданием.
Я вытащил из кармана коробочку и, открыв, показал ей крохотный кинжал с рубином. Губы Лейлы приоткрылись. Она посмотрела на меня из-под чернющих ресниц. Я снова погладил её руку и прицепил крохотный кинжал к браслету.
– У нас будет сын. Воин. Первенец.
– Сын… – откликнулась она эхом. – Да, сын. У нас… – На её глазах выступили слёзы, а слова прозвучали глухо. – У нас будет сын, Амин. Наш сын. Первенец.
Настоящее
Сабина
– Пусти меня! – зарычала я, вырываясь из хватки Захара. – Да пусти ты!
На меня отец не смотрел. Амин не оставил ему выбора: он должен был уехать. Что он мог сделать против него и его своры? Злые, ядовитые слёзы жгли глаза.
– Папа! – закричала я в отчаянии. Я не хотела, понимала, что одно «папа» оставит на сердце отца рану, какую не оставили бы десятки ножей, но не сдержалась. Если бы он не любил меня, если бы винил, не приехал бы. И от этого было ещё больнее. – Папа! – зарыдала я в голос.
На миг он остановился. Остановился и всё-таки оглянулся. Я буквально озверела. Всё, что было во мне животного, ожило, инстинкты захватили разум. Я впилась в руку Захара, полоснула ногтями.
– Ах ты ж… – Он попытался перехватить меня. Я извернулась. На губах появился вкус крови. Не нужно было пытаться зажать мне рот. Не нужно! Он зашипел, я рванулась к отцу. Почти добежала, но тут меня снова схватили.
– Нет! – зарыдала я сдавленно. – Папа! Отпусти меня! Отпусти! – это уже Амину.
Он отшвырнул меня. Словно я ничего не весила, словно я была щепкой. Отец было сделал шаг, но, откуда ни возьмись, появились ещё несколько охранников.
– Пойдёшь мне наперекор, хуже будет ей, – выговорил Амин.
И я знала – он не шутит. Знал это и отец.