– Ну… – Рябой замялся. – Тут такое дело, Стас… Перестрелял он
снайперов.
– Как это, перестрелял? – не поверил своим ушам Палич.
– А хрен его знает, как, – вздохнул Рябой.
– Всех снайперов? Он один? Перестрелял?
– Ну, не всех, конечно. Только два «гнезда». Те, которые держали
Стеклянный перекресток.
– Они что, спали? – возмутился Палич. – Почему не стреляли
первыми?
– Кто ж их знает, – вздохнул Рябой. – Мы и сами понять не можем,
что там точно произошло, но каждому снайперу выстрелили в
затылок.
– Так он сзади зашел? – удивился Палич.
– Да там сзади не очень-то и зайдешь, для этого надо проспект
миновать, то есть под наших стрелков выйти.
– А он на проспект не выходил, но снайперов сзади пристрелил.
Так что ли? – разозлился Палич.
– Выходит так, – Рябой опять вздохнул. – Вернее, потом-то он
появился на проспекте, его видели парни с самоходки.
– Так почему же они его не пристрелили? – бешенство Палича
нарастало. – Или он к ним тоже «сзади подошел»?
– Нет. К самоходкам нет. Там такое дело…
– Какое дело? – рассвирепел Палич. – Чего ты мямлишь,
скотина?
– Так ведь это… Короче, самоходка по нему залп выпустила, но его
уже и след простыл. Парни говорят, как сквозь землю провалился!
– Сквозь землю? Сквозь землю… А скажи-ка ты мне, дорогой друг,
нет ли там спуска в канализацию?
– А хрен ее знает… – судя по звукам, Рябой поскреб щетину на
подбородке.
– Так узнай! – завопил Палич. У Волжаны от его крика зазвенело в
ушах. – Кончай тупить, идиот! Включи ты, наконец, свои мозги!
Начинай же соображать! Разошли людей, пусть задраят все люки в
нескольких кварталах от перекрестка. В канализацию пустить
нервнопаралитический газ. И задействуй файтеров (* боевых роботов).
Им газ не страшен. Пусть спускаются под землю и притащат мне этого
ловкача тепленьким. Ясно?
– Ага.
– Знаю я твое «ага», идиот! – Палич выключил рацию и пожаловался
Волжане: – Вот с кем приходится работать. Им если как следует пинка
не дать, они даже яйца не почешут. Эх, мне бы парочку бойцов,
таких, как твой отец.
Волжана промолчала. Рот пересох настолько, что говорить было
больно. Зато можно подумать в уверенности, что псионик Палич легко
прочтет ее мысли:
«Мой отец никогда не стал бы работать на тебя!»
– А жаль, – искренне откликнулся Стас, задумчиво почесал лоб и
вполголоса пробормотал: – Нет, ну интересно, как же все-таки тот
крысеныш снайперов перестрелял?