Стоп, что? Последнее не в счет, я об этом не думаю. Не думаю, не думаю. Только глаза так и косятся в сторону углового стола, где павлинообразный дятел что-то рассказывает «императрицам» и «угонщицам», которые уже с ног до головы облизали его пошлыми взглядами.
В микрофон совершенно несвязным потоком звучат поздравления для отдела продаж, а затем начинает играть песня про Бали, и старые мормышки толпой бросаются на танцпол.
Ну и пусть веселятся. Все лучше, чем выслушивать их завывания в караоке. Надо запретить Кариму устраивать эту самодеятельность.
– Налей воды.
Я вздрагиваю. От неожиданности. Снова. Да как у него это выходит – постоянно незаметно подбираться ко мне?
Я ловлю хитрый взгляд с прищуром, и облокачиваюсь на стойку.
– Слушай, если мы уже изображаем парочку, то давай ты не будешь делать из меня рогоносицу?
– Рого… что? – Кир смеется так, что запрокидывает голову назад.
Я в ответ изо всех сил щипаю его за руку. Чтобы не брал на себя слишком много.
– Хватит калечить меня. – Он потирает больное место, а потом наклоняется ближе и добавляет без улыбки: – Ты думаешь, мне пятнадцать и я не могу удержать член в штанах?
Мой взгляд выразительнее слов.
– Ты и правда так думаешь, – усмехается гад. – Слушай, я сам пришел к тебе и предложил перемирие. Если ты хочешь выставить определенные условия, озвучивай сейчас. Я постараюсь их принять.
Постарается он.
На его лице танцуют разноцветные огни, а глаза кажутся еще чернее прежнего. Черты мягкие и не имеют ничего общего с тем, что я видела вчера. Как он умудряется быть таким разным?
Кто ты такой, Кирилл Скоморохин?
– Откуда ты узнал про телефон Дэна? Что я подменила его?
Ни один мускул на его лице не дергается – железная выдержка. Кирилл слегка качает головой и подпирает ладонями щеки.
– Я много о тебе знаю. Наблюдательный. Что-то еще?
Мне не сразу удается вырваться из бескрайней бездны его глаз.
– Только это, – севшим голосом отвечаю я и покашливаю.
– Тогда надеюсь, встречаться мы будем не больше пары недель. Долго воздерживаться – вредно для здоровья.
Я вдруг смеюсь, а он подхватывает, и становится так легко. Вспоминаю, что он просил воды, беру стакан и оглядываюсь вокруг.
– Может, покрепче чего-нибудь?
Кирилл удивленно задирает бровь и ухмыляется. Одновременно с этим из колонок начинает прорываться «бухгалтер, милый-милый мой бухгалтер». Я подтягиваюсь и смотрю поверх трясущихся голов офисных клерков, ушедших в отрыв, на нашего звукаря, но тот лишь руками разводит.